Цена желаний

Хейер Джорджетт

Рудольф рванулся навстречу опасности:

– Да, в общем выезжал. Вот что самое страшное. – Он заметался по мастерской. – Когда этот детектив меня спрашивал, я отрицал. То есть, что же еще я мог сделать? Доказать, что я выезжал, они не могут. Прямых улик нет, и мне казалось самым лучшим держаться того, что я был дома. А вы, – он посмотрел на Джайлза, – вот сейчас говорите, будто если я выезжал, то не мог совершить убийство, поэтому… – Он замолчал и нервно хихикнул. – Поэтому сейчас я не знаю, что делать.

– При малейшей возможности повесим

это убийство на Рудольфа, – заявил Кеннет.

– Не вижу здесь ничего смешного, – надулся Мезурьер.

– Это зависит от точки зрения. Значительно смешнее, чем иметь вас в качестве зятя.

Антония так и вскочила.

– Проклятье, замолчи! – возмутилась она. – Если на то пошло, я бы предпочла повесить это убийство на Вайолет, чем иметь ее в качестве невестки! Не думаю, что Рудольф хуже, чем она.

– Спасибо дорогая, – произнес мягкий голос с порога. – Как ты добра! А что, позвольте спросить, я должна была сделать?

Кеннет сел и сбросил ноги с дивана.

– Дорогая! – воскликнул он. – Скорее входи, присоединяйся к нашей компании. Веселиться, так уж всем вместе.

Вайолет Уильямс все еще держалась за ручку двери рукой, затянутой в перчатку. На ней было прелестное платье в цветах и нарядная широкополая шляпа, которая очень ей шла; в другой руке она держала зонтик от солнца.

– Ты уверен, что я не буду de trop? [7]

– Ты не можешь быть лишней. Тони просто решила мне отплатить той же монетой. Ты ведь знакома с Джайлзом, не правда ли? Входи, утенок, садись и внимай новым откровениям.

7

Лишняя (фр.).

Мезурьер собрался было протестовать, но Антония резонно заметила, что Кеннет в любом случае расскажет все Вайолет, так что уж стоит перетерпеть. Вайолет села на диван и что-то тихо говорила Кеннету. Его внимание было приковано к ней, и Мезурьер воспользовался случаем и спросил Джайлза, почему машина может служить алиби.

– Так вот, – объяснил Джайлз, – если вы, убив Арнольда, поехали в город на своей машине, то кто же убрал машину Арнольда?

Но, к несчастью, это услышал Кеннет и тут же сказал:

– Сообщник.

– У меня не было со… Я хочу сказать… О, ради Бога, перестаньте повсюду совать свой нос!

– Хорошо, сообщник, – сказал Джайлз. – Но кто?

– Конечно, Тони.

– Кеннет, дорогой, в самом деле, нельзя говорить такие вещи даже в шутку, – мягко укорила его Вайолет.

Однако Антонию мысль брата заинтересовала.

– Ты хочешь сказать, мы вместе готовили заговор, и я заманила Арнольда в колодки, а Рудольф приехал следом на своей машине и его прикончил. Не выйдет, потому что я провела ночь в его коттедже, и не думаю, чтобы у меня хватило времени ринуться на его машине в город и потом назад. Во всяком случае, я этого не делала, значит, не пойдет. Я знала, Джайлз что-нибудь придумает.

Мезурьер

глубоко вздохнул.

– Какой же я дурак, почему мне самому не пришло это в голову! Большое спасибо. Конечно, я таким образом совершенно выхожу из игры.

– Нет, вовсе нет! – сказал Кеннет. – Вы могли взять другого сообщника или прикрепить свой номер к машине Арнольда.

– Это слишком мудрено, – возразила Антония. – Рудольф никогда бы не додумался до такой хитрости, верно, Рудольф?

– Это и есть самое худшее в людях, которые отправляются, чтобы совершить преступление, а потом бросают все на волю случая, – сказал Кеннет.

Мезурьер решил последнюю реплику оставить без ответа и спросил Джайлза, уверен ли тот, что это алиби достаточно хорошо. Но Джайлз, по его собственным словам, ни в чем не был уверен, и это поубавило оптимизм Рудольфа.

И тут Вайолет, до тех пор лениво игравшая замком сумки, подняла большие, бездонные глаза на Мезурьера и спросила своим красивым, поставленным голосом, почему ему понадобилось в ту ночь быть в Ханборо.

– Не подумайте, пожалуйста, что это с моей стороны нахальство! – сказала она. – Просто я не перестаю удивляться. Это как-то странно.

Ее вопрос снова поверг Рудольфа в смущение – это было ясно, Кеннету во всяком случае; он уселся на спинку дивана и произнес:

– А, изменник! Вы у нас в руках! Мезурьер бросил на него ненавидящий взгляд:

– Не понимаю, какая туг связь.

Это довольно слабое возражение настроило против него невесту, и она сурово сказала:

– Джайлз никак не сможет помочь тебе, если ты будешь вести себя по-дурацки. Должна же быть какая-то причина, почему ты поехал в ту ночь в Ханборо, и если ты о ней не сообщишь, это будет выглядеть очень подозрительно.

– Что ж, хорошо, – сказал Мезурьер. – Раз вы хотите, могу сказать: я поехал с бредовой идеей отдаться на милость Верикера, но передумал и вернулся назад.

– Единственное, что я должен вам сказать: мне необходимо еще выпить, – заявил Кеннет, соскочив с дивана и направляясь к буфету. – Чем больше я слушаю рассказ Рудольфа, тем больше убеждаюсь, что мы спокойно можем перевалить на него это мокрое дело. – Он отмерил и налил в стакан виски с содовой. – Кто еще хочет выпить? – Поскольку никто не ответил, он поднял стакан, выпил его до половины и вернулся на диван. – Сейчас я вырабатываю теорию, согласно которой машина Арнольда не покидала Лондона, – сказал он. Антония нахмурилась:

– Да, но это означает, что он уехал с Рудольфом, а он бы с ним не поехал.

– Конечно, не поехал бы, и, учитывая все обстоятельства, кто бы его осудил? Дело в том, что Рудольф сначала его убил.

– О, как страшно! – содрогнулась Вайолет. – Пожалуйста, не надо.

Мезурьер был бледен и очень сердит.

– Весьма умно! – произнес он. – Но скажите на милость, как вы объясняете отсутствие пятен крови в машине?..

Кеннет отпил еще виски.

– Вы завернули тело в старый плащ, – ответил он.