Цена желаний

Хейер Джорджетт

– Который он потом сжег в камине спальни, – сухо вставил Джайлз.

– Нет-нет! Он спорол название фирмы, завернул в плащ камень и бросил его в Хаммер-понд у Хаксли-Хит, – сказал Кеннет.

– Все это хорошо, – заметила Антония, – только ты не сказал, как ему удалось незаметно убить Арнольда и погрузить тело в машину.

– Когда вы кончите развлекаться на мой счет, – гневно сказал Рудольф, – вы, возможно, разрешите мне сказать, как я возмущен вашим отношением…

Антония удивленно раскрыла глаза:

– Ей-богу, не могу понять,

что тебя раздражает. В конце-концов, Арнольд был нашим родственником, а если мы не прочь обсудить его убийство – тебе то что? А хоть бы и ты его убил – нам все равно.

– Мне кажется, – сказал Рудольф, и голос его задрожал, – я у вас – козел отпущения.

– Боюсь, вы не совсем понимаете… э… чисто интеллектуальный интерес моих кузины и кузена к преступлению, – со свойственным ему спокойствием сказал Джайлз. – Если вы предпочитаете не говорить об этом, вам нет никакой необходимости это делать.

– Конечно, если не считать того, – вставил Кеннет, – что я, как свидетель, принужден буду сообщить: когда мы все тут обсуждали, вы отвратительно скрытничали.

– Ты сам скорее окажешься на скамье подсудимых, – жестоко сказала Антония.

– В таком случае, – ответил Кеннет, допивая виски с содовой, – я скажу, то поводом для убийства была растрата. Sauve que peut. [8]

Мезурьер засунул руки в карманы и натянуто улыбнулся.

– Надеюсь, судьи посмотрят на это дело с более разумных позиций, – заметил он. – Я не ищу оправдания своему поступку, но это не… воровство. Я уже выплатил большую часть того, что взял взаймы.

8

Спасайся, кто может (фр.).

– Только вот беда: Арнольд вовсе не смотрел на это с разумных позиций, – сказала Антония.

– Тут я с тобой не согласен, – подхватил Кеннет. – Я совсем не защищаю Арнольда, но вместе с тем не могу понять, почему мне должна нравиться растрата. Нельзя стибрить у человека кошелек, а потом сказать: «Спасибо за ссуду» и выплачивать по чайной ложке. Я отнюдь не осуждаю Арнольда за то, что он пришел в ярость, и, главное, ни один судья его не осудит… И судьи увидят в этом для Рудольфа такой повод убийства, по сравнению с которым мой – детские игрушки.

– Я прекрасно понимаю всю нелепость своего положения, – сказал Мезурьер. – Но бессмысленно пытаться свалить на меня убийство. У меня никогда не было такого ножа, это первое, а второе…

– Минутку, – прервал его Джайлз. – Какого «такого» ножа?

Краска бросилась в лицо Мезурьера:

– Н-ножа, которым можно убить человека. Тут, я думаю, должен быть какой-то кинжал. Я хочу сказать, обычный нож вряд ли…

– Вы видели Арнольда Верикера мертвым, не так ли? Воцарилось молчание. Вайолет вздрогнула:

– Мне из-за вас просто дурно. Пожалуйста, давайте говорить о чем-нибудь другом.

– Рано тебе стало дурно, дорогая.

Рудольф как раз собрался окончательно признаться.

Мезурьер, который неотрывно глядел в лицо Джайлзу, при этих словах вдруг опустил глаза, достал из нагрудного кармана портсигар, вытащил сигарету и, сунув ее в рот, собирался закурить. Спичек на столе не оказалось, он встал, чтобы принести их.

– Да, – произнес он, зажигая сигарету. – Вы совершенно правы. Я действительно видел Верикера мертвым.

– Как раз проходил мимо, – кивнул Кеннет.

– Нет, направлялся к нему в Эшли-Грин. Когда я въехал в деревню, фары моей машины осветили колодки. Я не знал тогда, что это Арнольд. И вышел, чтобы разглядеть сидящего в них человека.

– А увидев, что это Арнольд, вернулся домой.

– Ну и что особенного? – спросила Антония. – Если Арнольд все равно был мертв, не было смысла оставаться.

– Он мог бы попытаться что-нибудь сделать, – тихо сказала Вайолет. – Мог бы позвать на помощь.

– Вот мысль! Как это женственно, любимая! Рудольф, почему вы этого не сделали?

– Не хотел впутываться. Я видел, что помочь ничем нельзя.

– В котором часу это было? – спросил Джайлз.

– Не знаю. То есть, не знаю точно. Что-то между двенадцатью и часом ночи.

– В какое детское время вы собирались постучаться к Арнольду и зайти к нему поболтать, – заметил Кеннет. – Весь рассказ, по-моему, надо пересмотреть. На вашем месте я отверг бы его и придумал новый. Над этим изрядно поработала моль.

– Я не собирался стучаться к Арнольду, – сказал Мезурьер, бросая сигарету. – Я… я могу вам рассказать… В это время я был в плохом состоянии. Верикер хотел меня погубить. Ему это ничего не стоило. Даже если бы он не выиграл это дело, самый факт моего привлечения к суду меня бы погубил. И я… я был в совершенном отчаянии. Не знал, куда кинуться. Я знал, что Верикер собирается в коттедж «Риверсайд». Слышал, как он говорил об этом мисс Миллер. Конечно, это было безумие, но я собирался поехать следом и убить его, обставив все как кражу со взломом. Я был однажды в этом коттедже, заметил, что стоит он довольно уединенно, и знал место, куда можно спрятать машину. Я думал, если забраться в дом, можно спрятаться за книжный шкаф, который стоит в холле, и, когда Верикер будет обходить помещение, застрелить его и выбраться на улицу до того, как кто-нибудь появится. Вот мой рассказ, и если вам он не нравится, можете придумать другой.

– Только скажите какой, и я мигом его сварганю, – пообещал Кеннет. – От этого рассказа мне хочется плакать. Бедная моя сестра!

– Да, но вот в чем дело, – серьезно сказала Антония. – Рассказ настолько идиотский, что люди, пожалуй, поверят. Ведь правда, Джайлз?

– Вполне возможно, – откликнулся Джайлз.

– Ну, если ты так думаешь, почему бы им не воспользоваться? – предложил Кеннет. – Давайте все скажем, что мы как раз созрели, чтобы убить Арнольда, но оказалось, кто-то уже сделал это за нас.