Цена жизни. Книга 2
Шрифт:
— А что насчёт плохого отношения комиссии к тем, кто прыгает через ранги?
— Думаю, у меня с этим проблем не будет, — уверенно ответил Генрих. — К освободившимся преподавателям отношение очень лояльное — все ведь знают про эти фокусы Академиума с увеличением отработки, из-за чего преподаватели и тянут с аттестацией. Да и в членах комиссии часто встречаются бывшие преподаватели. Кстати, Анна Максакова не рассказывала, что она отработала тридцать лет контракта с четвёртым рангом, а потом аттестовалась
— Не рассказывала, — покачал я головой.
— Ну, вот так. Известная история, все преподаватели её знают, конечно. В общем, у меня проблем не будет, а вот вам, скорее всего, придётся тяжело. Прыгаете на столько рангов с нуля, да ещё и аристократы, что тоже сильно усугубляет. Для комиссии вы будете прежде всего дворянами, а не Владеющими, а у Круга традиционно напряжённые отношения с Дворянским советом. Только не подумайте, что я пытаюсь вас запугать — просто предупреждаю, чтобы вы были готовы.
— Мы готовы, — мрачно сказал я.
— Обязательные конструкты выучили?
— Ну так, — вздохнул я. — Тяжело учить заведомо бесполезные вещи. Были бы эти конструкты хоть простыми… Вот зачем там столько навертели?
— Для того чтобы это не было простым, — назидательно сказал Генрих. — Это же конструкты восьмого ранга, как можно сделать их простыми? Они должны соответствовать рангу, а то выучит их тот же Кристер Янсен и скажет: «Давайте мне восьмой ранг». Никак нельзя, в общем.
Я только саркастически хмыкнул на это.
— И всё-таки, Арди — почему эти конструкты бесполезные? По-моему, они как раз, наоборот, очень полезные. Избыточно усложнённые, согласен, но уж никак не бесполезные.
— Бесполезные, потому что слишком ограниченные. Вот взять, например, конструкт «Запах крови» — он создаёт поле, привязанное к Владеющему и двигающееся вместе с ним, которое позволяет владельцу конструкта чувствовать живых существ в радиусе ста саженей.
— И ты считаешь это бесполезным? — заинтересованно спросил Генрих.
— Проблема в том, что оно полезно только против бездарных. Другой Владеющий это поле сразу почувствует. Гораздо полезнее другое поле, которое показывает живых существ, но тебя при этом не выдаёт.
— И какое это поле, например?
— Например, вот, — я растянул свою ауру.
— Я ничего не чувствую, — нахмурился Генрих.
— Так и должно быть, — улыбнулся я. — Зато я сейчас ощущаю окружение саженей на сто пятьдесят, а когда стану сильнее, смогу чувствовать всё вокруг саженей на пятьсот. Не в городе, понятно — здесь от такого только головную боль заработаешь.
— И что ты сейчас ощущаешь?
— В соседнем зале Золотова сейчас бьёт Янсена и, кажется, с большим удовольствием бьёт. Женщины всё-таки очень мстительные. А ещё ощущаю, что Анна
— И какого же ранга это умение? — озадаченно спросил Менски.
— Не знаю, — развёл руками я. — Анна нас просто этому научила, про ранги она ничего не говорила.
* * *
Когда мы с Ленкой вышли из Академиума, день уже уверенно клонился к вечеру. Но на улице всё ещё было довольно светло, вечерняя прохлада только начинала чувствоваться, и мы, не сговариваясь, пошли по аллейке. Листочки уже начали проклёвываться из почек, и деревья выглядели окутанными ярко-зелёной дымкой.
— Тебя что-то заботит, Кени? — вдруг спросила Ленка, посмотрев на меня своим особым проницательным взглядом.
Ну, было бы странно, если бы она не ощутила моё настроение.
— Заботит, Лен, — со вздохом признался я. — Звучит глупо, но у нас слишком всё хорошо. Ненормально хорошо. Вдруг оказалось, что у нас всё в порядке, и нет совершенно никаких проблем, даже мелких.
— Это плохо? — удивилась она.
— Это хорошо, просто так не бывает. Не с нашим количеством самых разнообразных дел.
— И чем это грозит?
— Не знаю, и оттого нервничаю. Выглядит так, будто какая-то сила привела всё в порядок. Ну знаешь, как приводят в порядок дела перед закрытием предприятия.
— Хорошая аналогия, — вдруг послышался насмешливый голос сзади. — Так и есть.
Внезапно я осознал, что люди вокруг как-то незаметно куда-то подевались, и аллейка оказалась необычно пустынной. Я резко повернулся:
— Ты! — только и смог сказать я.
Глава 25
— Ты! — только и смог сказать я.
Не очень-то вежливо это вышло, но ухмылка на его лице была настолько глумливой, что у меня не возникло ни малейшего желания быть вежливым.
Ренские здорово польстили ему статуями и портретами, на которых изображали его этаким благородным воителем, однако в натуре он выглядел совсем не так. Не сказать даже, что сильно по-другому — отличия были почти неуловимы, но никакого благородства в нём уже не наблюдалось. Не то чтобы на лице у него отображались какие-то пороки или ещё что-то в этом роде — просто это была типичная морда удачливого гопника, не особо обременённого моральными принципами. Что в нём смогла найти утончённая и аристократичная Алина Тирина? Всё-таки выбор женщин временами бывает совершенно непонятным.