Цена жизни

Лик Анастасия Владимировна

– Да, дорогая, я в порядке, а ты как? Соскучилась?

– Ой, Лина, тебе всё шутки, - недовольно произнесла Алкмена.
– Я ужасно переживала за тебя. А что с твоим голосом?

– Я его сорвала, и давай не будем об этом, а? Можно полежать на твоей кровати? Я ужасно устала.

– Конечно... А тебе не надо на военный совет, или куда там обычно ходят после сражения?
– принцесса присела на край кровати рядом с подругой и погладила её по перебинтованному плечу.

– Надо, но я не пойду. От того, что

мы обсудим сражение вечером, а не сейчас, ничего не изменится. И ещё я хочу сходить в город и уже трезвым взглядом посмотреть и оценить разрушения.

Лина закрыла глаза, пытаясь хоть немного отдохнуть, но успокоиться всё никак не получалось, перед глазами всё время проносились картины недавнего боя, крики людей, звон мечей. Тогда, во время сражения, она не давала волю эмоциям, но сейчас ужас и страх начали заволакивать всё вокруг. Конечно, она была солдатом, и видеть смерть на поле боя было делом привычным, но в подобном сражении участвовала впервые, и такое количество крови видела впервые.

Лежать было невыносимо, переживания росли как снежный ком, и Лина решила пройтись, и попробовать отвлечься от ярких вспышек прошедшего боя. Юлиан сказал, что скорей всего город очень быстро очистят от убитых и сжигать их начнут сегодня же, чтобы не допустить появления болезней, и она хотела оценить потери своими глазами, а не через сухие цифры, которые наверняка приготовили генералы.

Лина шла вперёд, не видя дороги. Перед глазами стояла белая пелена, и очертания зданий прятались от глаз. Афины, светлые и чистые, превратились в серый и мёртвый город, и даже прекрасная золотая дорога - дань богу солнца Аполлону, поблекла. Город скорбел... Ото всюду слышался плач и молитвы, и не было в Афинах дома, которого бы не коснулось горе. Сражение закончилось совсем недавно, и горожане с солдатами спешно собирали мёртвых, даже не пытаясь выяснить личность. Убитых было слишком много.

Руины... всюду, куда не падал взгляд, были разбитые и сожжённые дома. Запах гари и смерти преследовал, душил. Прекрасный величественный город, был разрушен.

Сама не зная как, Лина оказалась на центральной площади, на которой горели погребальные костры.

Совсем молодой юноша, не больше восемнадцати. Он лежал на соломенной подстилке обложенный хворостом, готовый отправиться в последний путь.

– Госпожа, не стоит плакать, - услышала Лина голос рядом с собой.

Плакать? Она коснулась своей щеки, мокрая. Да, действительно, неконтролируемые слёзы текут из глаз... По этому было так плохо видно.

– Примите мои соболезнования, - тихо произнесла она, заставляя себя отвернуться от покойного.

– Мой сын знал куда шёл, и он был счастлив умереть, сражаясь рядом с вами, госпожа.

Лина подняла глаза. Боже мой, она хоронила сына, и утешала её. И взгляд женщины был открытым и искренним,

она действительно верила в то, что говорила, и это было не просто желание угодить жене царя.

Лина кивнула ей, благодаря за эти слова и пошла прямо. Площадь была вся застлана трупами. Вот тут некогда были лотки с тканями, где они с Диантой любили отовариваться, а там, чуть дальше, начинались продуктовые ряды. Раньше... а сейчас тут царила смерть и видеть это было невыносимо. Плачи, стоны, огни, это всё разрывало сердце.

Девушка пересекла площадь, стараясь не смотреть на погребальные костры по сторонам, дошла до храма Афины, села на горячие ступени и разрыдалась. Она чувствовала боль каждого в этом городе, она раскалённой иглой проходила через сердце, вызывая невыносимую боль в груди, и Лина всей душой скорбела вместе с народом.

– Госпожа? С вами всё в порядке? Позвать лекаря?
– раздался голос рядом.

К Лине подошёл мужчина и обеспокоенно посмотрел на неё, опускаясь на колени, словно испугавшись своей дерзости.

– Это я виновата...
– тихо произнесла она сквозь слёзы, не желая поднимать глаз.
– Если бы тут был Максимилиан, он бы не допустил такого количества смертей. А я не справилась.

– Нет, нет, вы спасли нас, спасли город, - поспешил сказать мужчина.

– Как я скажу об этом мужу? Он доверял мне, а я... Афины в руинах...

– Нет, госпожа, город цел, только у крепостной стены и у дороги разрушены здания, дальше римляне не дошли. Не плачьте, пожалуйста, вам нельзя волноваться.

Лина подняла глаза и более внимательно посмотрела на мужчину перед собой. Уже немолодой, за пятьдесят, с открытым и добрым лицом и небольшой курчавой светлой бородой. Он стоял на коленях и умоляюще смотрел на свою госпожу, готовый разрыдаться вместе с ней.

– Помогите мне встать, - глубоко вздохнув, Лина протянула руку мужчине, и он с готовностью помог ей подняться со ступеней храма.

– Ваш малыш в порядке?

– Да, - улыбнулась она, немного успокоившись, и уже злилась на себя за такую слабость.
– Брыкается, наверно недоволен, что его беспокоят.

– Это здорово. А где ваша лошадь? Давайте я помогу вам дойти до неё.

– Она пала в бою, я пришла пешком.

– Так далеко? Постойте, я сейчас найду другую, - воскликнул он, и в тот же миг убежал.

Лина улыбнулась этому странному мужчине. Интересно, почему он подошёл к ней?... После сегодняшнего боя у каждого в этом городе было много забот по важнее, нежели утешать беременную женщину.

– Вот, - вернулся он, ведя под поводья чёрную кобылу.
– Это конечно не ваша Снежинка, но до дворца довезёт.

– Вы знаете, как звали мою лошадь?
– улыбнулась она.

– Это все знают, - засмеялся он в ответ, от чего стал похож на доброго дедушку из сказок.