Ценою крови

Робертс Вилло Дэвис

Реми помедлил, затем сказал:

— Нам нужно идти. Удачи вам, месье.

— Держитесь подальше от города и форта, — посоветовал старик. — Дым поднимается уже четыре дня, и я не думаю, что кто-либо из французов спасся. Храни вас Господь, молодой сэр и мадам.

— Храни вас господь, — прошептали они и ушли.

Запах дыма становился сильнее. Солей казалось, что у нее в горле все время стоит комок. Вокруг было тихо. Они углубились в лес. Здесь было холоднее, чем на солнце. Или холод внутри нее? Солей не могла этого понять.

Очень

хотелось есть, и солнце уже стояло прямо над головой. Но Реми шел не останавливаясь. Он боялся, что они могут в любое время попасть в окружение англичан, и хотел миновать опасные места до того, как устроить привал.

Через час они услышали выстрел. Солей споткнулась и чуть не упала. Кто это был? Солдат? Беженец? Они так и не узнали. Больше выстрелов не было.

Солнце было уже слева от них и начинало садиться, когда Реми объявил привал.

— Голодна? — спросил он, снимая свой узел. — У нас есть время только на то, чтобы съесть немного холодного мяса. А затем снова в путь.

Их отдых был недолгим, и они снова двинулись через молчаливый зеленый лес.

Запах дыма больше не чувствовался. Они вновь вышли на тропу. Реми обернулся и подмигнул ей.

— Мы еще возьмем свое, — сказал он весело.

Они остановились в стороне от тропы и, не разжигая огня, стали устраиваться на ночь.

— На пути в Квебек нас ждет то же самое, что и здесь? — задала Солей мучивший ее весь день вопрос. — Мы и там будем прятаться и не разговаривать?

Реми расслабился, сбрасывая напряжение.

— Нет. Насколько мне известно, к западу отсюда англичане не жгут дома. Я полагаю, что завтра ночью мы уже сможем развести костер.

Чувство тревоги не покидало Солей даже во сне. Она с ужасом просыпалась и вздрагивала, представляя, что сделали бы английские солдаты, обнаружив их в лесу.

Тропа расширилась, и они продвигались быстрее. Навстречу им попадались беженцы, успевшие уйти из города до прихода туда войска полковника Лоуренса. Беженцы были все одинаковые, странно спокойные. Они передвигались маленькими молчаливыми группами и напоминали Солей о Луи и Мадлен, вызывая боль в ее душе. Что пришлось им испытать во время их путешествия? И как они сейчас?

21

В Гран-Пре Сиры продолжали вести свою обычную жизнь. Летом близнецы опять отправились в увеселительное путешествие. На этот раз они отсутствовали дольше обычного, а когда вернулись, Антуан с трудом передвигал перебинтованную ногу.

— Что случилось? — спросила Барби, не слишком беспокоясь.

Франсуа ухмыльнулся.

— Антуан вообразил, что он медведь и попал в капкан.

— Я был невнимателен, — подтвердил Антуан, — но это пройдет. Не стоит беспокоиться.

Он старался не показывать ногу, когда менял повязку, чтобы никто не обнаружил, что рана от капкана больше похожа на пулевое ранение.

А по поселку ползли слухи. Говорили, что вооруженный отряд Лоуренса в количестве более тысячи человек покорил Бозежур. Арестовано много поселенцев, даже

священники. Семьи фермеров, живущих в районе Бобассена, умирали от голода. У рыбаков были отобраны и сожжены шлюпки…

Эмиль и Барби молились, чтобы Реми и Солей поскорее пересекли перешеек Шинькето и оказались в безопасности.

Еще говорили, что Ле Лутр и его дикари находятся далеко, в недоступных англичанам местах, что набеги на английских поселенцев совершают индейцы или люди, одетые в индейскую одежду и раскрашенные как индейцы…

За ужином Эмиль пресекал все разговоры на эту тему. Он не замечал, с какой тревогой посматривает на него Барби. После отъезда Луи и Солей он постарел на десять лет. Он стал нетерпим к новостям из внешнего мира. У Барби сжималось сердце. Мадлен, наверное, уже родила. Но не было никакой возможности узнать, жив ли ребенок. А Солей… ее, Барби, самое желанное дитя, дочь, после стольких сыновей… ее самый верный друг. Солей и ее красивый Реми. Возможно, дочь беременна. У Барби может быть внучка, которую она никогда не видит…

Когда Барби становилось совсем невмоготу от таких мыслей, она опускалась на колени и начинала молиться.

* * *

Солей не была беременна. Вскоре после свадьбы она опять увидела у себя кровь. Она так расстроилась, что чуть не плакала, пока Реми не спросил у нее, что случилось.

— Я так надеялась… Это все ежедневная ходьба… Может быть, все дело в этом? Я надеялась, что сейчас-то все должно было получиться…

— Знаешь, может, и к лучшему, что это не произошло так скоро, — произнес Реми. — Нам предстоит еще долгий путь, а женщинам лучше не пускаться в путешествия в таком положении.

Реми был прав. Солей сразу же вспомнила Мадлен.

— Ты не думаешь, что все дело во мне?

— В тебе? Ни за что. Ты — совершенство, — сказал Реми, целуя ее. — Не беспокойся. Придет время, и все получится.

— Но ведь мы занимаемся любовью почти каждую ночь…

— А иногда и утром, — радостно согласился Реми. — И я никогда не устаю от этого. Не беспокойся, однажды мы сделаем все как надо, ты увидишь… Нужно только немного попрактиковаться…

Был уже полдень, и они остановились перекусить на маленькой поляне. Реми посмотрел на Солей и лукаво улыбнулся.

— Чем больше мы будем практиковаться, тем скорее у нас получится, — он обнял Солей.

Солей нравилось, когда Реми касался ее. Никогда ни с кем она не была так счастлива. Ей еще бывало немного не по себе, когда Реми занимался с ней любовью при свете дня. Но и это уже не имело значения. Ей хотелось закрыть глаза и разрешить ему делать с ней все, что он пожелает.

Но все же она продолжала немного беспокоиться. Мадлен забеременела в первую брачную ночь. Были люди, которые могли точно вычислить время, когда произошло зачатие. За такими вещами внимательно следили, и начинались пересуды, если первый ребенок появлялся на свет на несколько дней раньше.