Центурион инопланетного квартала
Шрифт:
– Ко мне? – спросил я.
– Нет, к вам, к инопла… гр-гр… нетянам.
Если исключить некоторые дефекты речи, понять его было вполне возможно. К слову сказать, начало ее мне не понравилось. Обычно подобные заявления предшествуют предъявлению ультиматума.
Ну-ну, послушаем.
Я кинул взгляд на Мараска. Краб-кусака сидел на барьере неподвижно, прикрыв клешнями глаза, и вроде бы даже спал.
Нашел время. Тут, кажется, назревают события более важные, чем нападение аборигенов-отщепенцев. Судя по ленточкам, этот старец
Посмотрим…
– Что за послание ты должен нам сообщить? – учтиво поинтересовался я.
– Пожела…хма.. ние. Вы должны вернуть нам нашу царицу личинок. Ее жизни грозит опасность… грм… Решили все кланы.
Я бросил на старика недоверчивый взгляд.
– Ты хочешь сказать, что в нашем районе находится царица личинок бриллиантовых муравьев?
– Вы должны ее вернуть. Сроку – два дня. Потом мы объявим вам хасс.
– Хасс? Что это такое?
– Я сказал.
Церемонно склонив голову, старейшина неторопливо прошествовал к выходу. Как только за ним закрылась дверь, я схватился за бормоталку.
Чем бы не был этот самый хасс, скорее всего ничего хорошего жителям инопланетного района он не сулил. А стало быть, первым делом надо было уведомить о полученном предупреждении Медока. Он обладал действительной властью, он должен быть в курсе происходящего.
Долго ждать мне не пришлось. В бормоталке послышался несколько раздраженный голос большого банкира.
– Да? Кто это?
Я сообщил ему, кто с ним разговаривает, а потом коротко описал визит старейшины и передал его предупреждение.
– Так я и думал, – заявил Медок. – Этот полоумный старикашка решил нанести визит и тебе.
– А кто он, собственно, такой?
– Слишком долго объяснять иерархическую систему аборигенов. Да и не к чему. Короче, если он сказал, что устроит нам хасс, то так оно и будет.
– А что это такое?
– Пока не имею понятия. Мои клерки это выясняют. Но думаю, ничего хорошего это означать не может.
Вот тут я с ним был согласен.
– Хасс – это религиозная церемония, – вдруг подал голос Мараск. – После проведения которой вы для аборигенов перестанете существовать, сроком на десять лет. Конечно, изгоев, поскольку они вышли из племени, этот хасс не коснется. Но ведь личинками торгуют не они.
Я прилежно передал его слова Медоку.
После этого бормоталка зловеще замолчала.
Испытывая некоторое злорадство, я представил, как великий банкир падает в обморок или отправляется на поиски оружия, с помощью которого можно относительно безболезненно покончить счеты с жизнью.
Впрочем, это удовольствие длилось совсем недолго. Бормоталка ожила буквально через минуту, и из нее донесся отчаянный рев Медока:
– А ну повторите еще раз!
Я повторил.
На этот раз пауза длилась не более полминуты.
– И это сказал Мараск, тот самый,
– Да.
– Так, – пробормотал Медок. – И если он это говорит, то стало быть, так оно и есть. Вопрос: что теперь делать?
– Как что? – удивился я. – Конечно, найти эту царицу личинок и вернуть аборигенам.
– Вас не спрашивают! – гаркнул Медок. – Вот еще, не хватало мне советоваться со всякими…
Тут он опять замолчал. И молчал не менее пары минут. Я уж стал подозревать, что он положил свою бормоталку на стол и, забыв о ней, занялся делами, как вдруг Медок заговорил снова.
– Послушай-те, Маршевич, а что вы намерены предпринять?
– Пока не знаю, – сказал я. – Для начала попробую осмыслить полученные сведенья. Думаю, часа через два у меня будет готов план действий.
Тут я, конечно же, приврал. У меня было такое ощущение, что этот самый план действий на основе имеющихся у меня на данный момент сведений не удастся составить и за последующие две недели. Единственная причина, почему я так сказал, состояла в вдруг возникшем у меня ощущении, что у Медока уже готов свой собственный план. При этом, конечно, мой его не интересовал ни в какой мере.
– Таким образом, пока вы не будете предпринимать никаких действий?
Сказано это было тоном, которым опытный заговорщик предлагает кучке юных упившихся вдрызг офицеров, совершить какую-нибудь мелкую и невинную шалость, вроде государственного переворота.
– Наверняка, – сказал я.
– И находитесь вы в своей резиденции?
– Да.
– В таком случае, не могу ли я попросить вас и в самом деле ничего не предпринимать, до тех пор пока я не приеду? Вообще ничего. Понимаете? Ждите меня, и все. Я буду самое большее через десять минут.
– Хорошо, – ошарашено сказал я. – Буду ждать.
– Кстати, а у вас в резиденции нет ли сейчас посторонних?
– Нет. Только я да Мараск.
– Это прекрасно. Если до моего приезда кто-то появится, то что бы он не говорил, выпроводи его немедленно. В тот момент, когда я приеду, в резиденции посторонних быть не должно.
– Хорошо, – сказал я. – Но зачем…
– Все, все объясню, когда приеду, – торопливо проговорил Медок и выключил бормоталку.
Мне ничего не оставалось, как в свою очередь отключить собственную. Сделав это, я ошарашено потер лоб и закурил сигарету.
– Как я понял, эта акула банковского бизнеса намерена нанести нам визит, – сказал Мараск.
Я кивнул.
– И он просил тебя соблюдать тайну, а также немедленно выпроводить любого постороннего, заглянувшего в эту берлогу до его приезда?
Я кивнул еще раз.
– Забавно, – сказал Мараск. – Я много слышал про этого типа. И вот, кажется, сподоблюсь его увидеть.
– Другими словами, за последние двадцать лет, которые ты находишься в этом доме, Медок не соизволил заглянуть в него ни разу?