Цепи его души
Шрифт:
Укладывалось оно плохо.
Эрик вел себя так, словно происходящее было для него абсолютно естественным. Естественно задрать мне юбки и приказать молчать, естественно прервать ласки и вернуться к занятиям, как ни в чем не бывало. Нежность и жесткость, а если уж посмотреть правде в глаза – жестокость, свет и тьма переплетались в нем таким причудливым образом, что понять какой он настоящий, просто не представлялось возможным.
Любые попытки поговорить о нем пресекались и откладывались на потом.
Взять хотя бы тот случай в театре,
– Шарлотта, ты сегодня все утро в облаках витаешь, – заметил Ричард.
– Влюбилась, что ли? – поддел Джон.
Что?!
– Да точно, у моей сестры такой же взгляд был, когда она с будущим мужем познакомилась, – заметил Ричард. – Все время о нем думала.
Ну… надеюсь, у его сестры не было таких вопросов, какие сейчас возникали у меня.
И очень надеюсь, что ее будущий муж не собирался ее наказывать.
«За одно это тебя стоило бы выпороть».
Резкий, хлесткий, разрывающий воздух удар бамбукового стебля.
Он что, реально этого хочет?
Хочет проделать это со мной, и чтобы я считала удары?
Рука сама потянулась к подколотой на платье броши, точнее, связующему артефакту. Алаэрнит лежал в ридикюле, надевать его в мастерской я не решилась: не дай Всевидящий испачкаю. Даже думать не хочу, что за такое полагается, я же так небрежно отношусь ко всему, что он мне говорит! И выдает, высочайшей Орманской милостью.
А я должна слушать, внимать и подчиняться.
На последней мысли к щекам прилила кровь, я решительно запахнула халат и занялась делом.
– Эй, ты обиделась? – Джон легонько коснулся моего плеча. – Мы же не со зла. Не хотели тебя смутить, слышишь?
– Прости, Шарлотта! – громогласно заявил Ричард.
Так возвышенно и скорбно, что мы не выдержали и расхохотались.
Даже я, хотя мне в общем-то было не до смеха. С утра кусок в горло не лез именно из-за предстоящей встречи с Эриком.
Его слова: «Сегодня тебе можно все», – до сих пор отдавались дрожью во всем теле.
А завтра?
То есть уже сегодня, которое неумолимо приближалось, с каждой уходящей в прошлое минутой. Утром я так переволновалась, что едва не забыла шляпку, о ней мне напомнила Сюин. Не говоря уже о том, чтобы рассмотреть свой новый дом, он сливался перед глазами в череду небольшого холла, уводящей на второй этаж лестницы, коридора и дверей. Впрочем, дверей было не так много: в отличие от особняка Эрика, этот казался совсем крохотным. Ванная комната была одна на этаж, а отведенная мне спальня показалась светлой и уютной.
Удивительно, но здесь я чувствовала себя спокойно.
Насколько это вообще возможно.
– Не обиделась, –
– Так ты о ней думаешь? – хмыкнул Ричард.
– Не о ней. О людях, которых выгнали из страны ни за что.
– Почему же ни за что? Они просто осмелились показать Энгерии историю запретной любви. Общество такого не прощает.
– Общество у нас вообще мало что прощает, – заметила я.
Джон пристально на меня посмотрел.
– Это правда. Я читал о твоей картине, Шарлотта.
Вздрогнула и подняла на него глаза.
– И что думаешь?
– Думаю, что это было очень смело.
– По крайней мере, меня не выгнали из страны со свистом и улюлюканьем.
– Это радует, – серьезно ответил Джон.
Мы замолчали и сосредоточились на работе. Точнее, на работе сосредоточились мужчины, изредка отвлекаясь, подсказывая мне, что и как делать. Я же при всем желании не могла перестать думать про Эрика.
И про то, что меня ждет в самом ближайшем времени.
Впрочем, когда появился мистер Стейдж, думать стало особо некогда. Под его руководством мы продолжали работу над эскизом, и честно говоря, я даже не представляла, сколько всего еще не знала о том, чем мне предстояло заниматься. Что уж говорить о магии.
Хотя о магии сейчас точно лучше не думать.
Погрузившись в работу, я сама не заметила, как пролетело время до обеда. Мужчины снова усадили меня с собой за стол, как я ни пыталась этого избежать и сбежать на улицу, в небольшую хлебопекарную лавочку неподалеку, где можно было купить пирожков.
– Зачем покупать пирожки, когда пирожки уже есть? – задал резонный вопрос Ричард.
– Потому что мне стыдно. Я второй день подряд вас объедаю…
Джон хохотнул, но Ричард посмотрел на него так, что он плотно сжал губы и сделал вид, что оценивает доработки в своей части эскиза и за что браться в первую очередь.
– Вообще-то, чтобы нас объесть, тебе придется сильно потрудиться, – сурово произнес мужчина. – И если я еще раз услышу что-то подобное, серьезно обижусь. Понятно?
Он так строго на меня посмотрел, что мне мигом расхотелось спорить. Ладно, сегодня приготовлю что-нибудь, а завтра им принесу. Успокоив себя этой мыслью, села за обед: помимо пирожков в меню было жаркое и суп. Супа вкуснее я вообще не ела, он был густой, совсем не наваристый, зато с овсянкой. А вот Джон трудов жены не оценил:
– Вечно выдумывает что-нибудь… начитается всяких рецептов в этих модных журналах, – пробурчал он. – Или от подружек притащит…
– А по-моему, очень вкусно, – заметила я.
– По-твоему, – буркнул он. – А мясо где? Мяса здесь нет!
– Не в мясе же дело, – заметила я, – а во вкусе.
– С такого вкуса я через пару дней ноги протяну…
– Ну, тебе это точно не грозит, – расхохотался Ричард. – У тебя запас на три года вперед.
– Кто бы говорил!
– А вот Шарлотту точно надо кормить. Как ее только ветром не сдувает?