Цепи контроля
Шрифт:
— Скоро буду, — только и сказал мужчина, оборвав вызов.
Вот и хорошо, надеюсь это скоро, будет реально быстро. Иначе я с ума сойду от страха и непонимания, как мне облегчить страдания Лилу. Бросив телефон рядом, обнял дрожащую и горящую от высокой температуры девушку, притягивая при этом ее еще ближе.
— Держись, ВиЛу… прошу… потерпи немного… — умолял ее я, всем телом ощущал, как она сжималась от новой боли и дрожала так сильно, что каждая последующая минута кажется последней в ее жизни.
Это страшно, настолько, что и словами не описать.
Наблюдать за страданиями любимого
Господи, я никогда не верил в тебя, но прошу, услышь мою молитву. Не дай ей умереть! Дай ей сил дождаться Генри, чтобы он помог. Прошу, помоги нам найти решение. Лилу не виновата в грехах своей бабушки. Не забирай ее у меня.
Это были самые мучительные полчаса в моей жизни. Я уже сбился со счета, сколько раз Лилу трясло за это время. А ее тело то холодело, то раскаливалось до предела. Больно, безумно и невыносимо. Ее крики, слезы, она погрузилась в бред и не понимала, что я ей говорю. Но несмотря на это, не останавливаясь повторял, что я рядом и просил ее держаться.
В комнату забежал Генри. Он побледнел, увидев в каком состоянии Лу. Мужчина забрался на кровать, начал осматривать девушку, что-то говорил, но я не слышал его. Словно снова в воде, погружаюсь на дно…
— Хёну, отпусти ее! — услышал я, после того как по моей щеке пришелся отрезвляющий и возвращающий в реальность, удар.
Пару раз моргнув, сделал так как меня просили, но руки далеко не убирал. Изабель стояла в углу, я даже не заметил, как она зашла. Блондинка медленно оседала по стене на пол, не в силах стоять на ногах. Изабель не моргая смотрела на племянницу, из глаз катились горькие слезы, губы скривились в гримасе боли и отчаяния.
— Хёну, посмотри на меня, — попросил Генри. Когда между нами установился зрительный контакт, он продолжил: — Неси ее вниз, аккуратно. Там я уже скажу, что делать дальше. Понял меня? — спросил мужчина, на что я лишь кивнул.
Генри слез с постели, присел около Изабель и что-то той прошептал, и только когда она кивнула, выбежал из комнаты. Блондинка закрыла лицо руками, погружаясь в рыдания, стараясь приглушить всхлипы, что все же вырывались из нее.
Взяв Лилу на руки, я медленно вынес ее из комнаты. Прошелся по коридору и тяжело вздохнув, начал спускаться вниз. Никогда прежде такого не было, я всегда помогал ей подняться, а вот спустится, впервые.
Мир вокруг стал каким-то тусклым, тихим и замедленным. Все эмоции пропали, оставляя во мне только одну цель: спасти Лу.
В груди защемило, когда я вошел в запретную комнату. Маленькая холодная лаборатория, от которой всегда бросало в дрожь, встретила меня холодом и неприятным запахом стерильности. Генри переодевшись занимался приготовлением сыворотки, а я встал как вкопанный, не понимая, что же мне делать дальше.
— На кресло и зафиксируй ее, — скомандовал мужчина, даже не посмотрев в мою сторону.
Посадив Лилу в кресло, пытался зафиксировать ее тело, но руки настолько сильно дрожали, что получалось не с первого раза. Когда я закончил и отступил на пару шагов назад, в горле появился ком. Страшное зрелище, Лилу
Собираясь поцеловать ее в лоб и уйти, почувствовал холодное прикосновение к своей руке.
— Не уходи, — дрожащим и очень слабым голосом, попросила Лилу. Сознание вернуло девушку из череды болезненного бреда. Надолго ли?
Я замер, не в силах двинуться с места, она просила меня не уходить. Генри пододвинул мне стул, молча кивнув на него. Я сел рядом с девушкой, держа ее холодную ладонь, наблюдая за тем, как она вздрагивала несколько раз в минуту всем телом.
— Я рядом, — прошептал я, когда Генри подготавливал кожу Лу для укола.
Сердце болезненно сжалось, когда в ее тело вошла игла и девушка вздрогнула. Мужчина закончил и отошел в сторону, ничего не говоря. Сначала все было хорошо, только за одно мгновение, все пережитое ранее показалось ерундой. Начался настоящий ад, иначе не описать.
Цвет ее кожи менялся очень быстро, будто бы она стала разноцветной гирляндой во время праздников. Вслед за этим пришли судороги, которые заставляли тело Лилу неестественно извиваться. Теперь понятно для чего необходимо настолько сильно фиксировать ее в кресле. Она дрожала всем телом, до боли сжала мою ладонь. Температура опускалась и поднималась, заставляя меня испытать весь спектр ужаса. На минуту девушка затихла, да так, что даже пульс ее мне не получилось нащупать. Как только паника достигла апогея, Лилу встрепенулась и все началось по новой, сопровождаясь ужасающим криком. Раньше я никогда его не слышал, неужели так было всегда? По ее щекам текли слезы. Мой разум в какой-то момент просто перестал воспринимать происходящее как правду, блокируя меня от всех эмоций.
— И так каждый раз, — когда девушка перестала извиваться от боли и затихла, произнес Генри. Обернувшись посмотрел на него, выглядел мужчина не лучше. Бледный, потерянный и испуганный. Он посмотрел на часы, висевшие на стене и подошел к нам. — Через минуту, может две, она придет в себя.
— Отнести в постель, — прошептал я, понимая, что может еще сказать Генри.
— Да, будь с ней. Я попрошу Изабель сделать для нее кашу на завтрак, и принести все в ее комнату, так же как и для тебя. Ты молодец, хорошо, что позвонил. Если бы мы прибыли вечером… — он запнулся, не желая произносить страшное вслух, покачал головой, по всей видимости отгоняя тем самым даже мысли о подобном.
— Я так испугался, — прошептал я, смотря на Лилу. Цвет ее лица медленно начал приходить в норму.
— Мы все испугались. Инга обрекла свою внучку на вечные страдания, — тихо произнес мужчина. Он отошел к рабочему столу и начал убираться.
— Я всегда хотел спросить. Почему ты и Изабель уверены, что это рук именно Инги? — спросил. С историей, что произошла с Лу в детстве, знаком немного, лишь по подслушанным обрывкам фраз. Мы никогда прежде не обсуждали этого. Даже Лилу не уверена, что именно Инга намеренно все это сделала. Она допускала, что бабушка могла выполнять чей-то приказ и не была в курсе, что ввела своей дочери, матери Лу, не тот препарат.