Цепи Скорпиона
Шрифт:
Разглядев незнакомца, юноша опустил клинок и, уважая седины встречного, поклонился, не зная как себя вести. Тот же, кивнув, заговорил:
– Я знал твоего отца, Святополк, и нарочно вышел, чтобы тебя увидеть, так как дорога твоя длинна, трудна и опасна. Цель же далека. И нелегка задача. Ты сам не ведаешь, в какие земли занесёт тебя странствие. А так как я желаю тебе удачи, то решил дать тебе в поводыри одну вещицу, – с этими словами старик протянул молодому человеку поцарапанную серебряную стрелку величиной с ладонь.
– Если заблудишься, – продолжил незнакомец, – положи её на землю, и она укажет дорогу.
Визязь взял стрелку, недоверчиво
– Прости, добрый человек, – вымолвил он, – но я не очень понял. Дорогу куда она укажет? И… ты сказал: знал моего отца…
Тут старик метнул из-под косматых бровей такой холодный и колючий взгляд, что Святополк осёкся.
– Туда, куда тебе будет нужно… Да, знал. Да теперь уж и ты скоро всё узнаешь. И вот ещё что: с Черномазиком будь построже, а то он тебе на голову сядет, Бренксу и Грегину от меня кланяйся, а с бароном держи ухо востро, больно уж скользкий тип. И стрелку мою держи под рукой, на случай, если встретишь Карама. Ничуть не промешкай – втыкай ему прямо в сердце, давно пора.
Молодого воина несколько ошеломили злодейские намерения с виду вполне благообразного старичка, однако ж виду он не подал, а только вгляделся повнимательнее, терпеливо ожидая продолжения. Старик же потёр остроклювый нос и быстро сказал:
– Ну всё, пожалуй. Я пошёл, а ты держись. Будь молодцом.
И зашагал прочь.
– Стой! – тут же выкрикнул молодой воин, – ты мне должен всё рассказать! Да стой же! Я не посмотрю, что ты…
Старик обернулся, зыркнул гневно.
– Я же сказал: узнаешь! Вот торопыга! В отца, видать…
И Святополк с ужасом ощутил, что словно пригвождён к месту, и даже ногу сдвинуть не может.
– Да погоди ж ты! – прокричал он тогда снова, видя, что незнакомец почти скрылся в высокой траве, – Как тебя хоть величать-то?
Обладатель красной шапки даже не оглянулся.
– Сте… – только и долетело до Святополка.
– Я не понял, – выкрикнул он снова и кинулся следом, благо земля уж за подошвы не держала, но старика и след простыл.
– 3 —
Чуть потоптавшись на месте и пару раз оглянувшись вокруг, раздумывая над предостережениями да о том, откуда бы мог взяться (и куда подеваться) чудной старик, молодой витязь вернулся под грушу, где остались лежать его пожитки. Подобрав полотенце с остатками трапезы, он сунул свёрток в дорожную суму.
– Эй! – воскликнул тут кто-то хриплым «фальцетто» 5 , – Можно бы и поосторожнее, хозяин.
«Новое дело, – качнув головой, усмехнулся Святополк, – кто-то залез в мою сумку, да ещё называет меня хозяином» Не испугавшись и не колеблясь ни мгновенья, ибо подобные слабости не были присущи молодому воину, он запустил руку внутрь, ухватил нечто копошащееся и вытащил на свет.
– Ты кто? – только и смог промолвить витязь, увидав перед собой непонятное существо, величиной не более локтя, одетое в грязные порты и покрытое то ли перьями, то ли шерстью столь обильно, что безволосым оставалось одно сморщенное личико.
5
Заезжие гиспийские песнопевцы иногда нарочно принимались писклявить, изображая детей или женщин. Они-то и сказали, что сей хитрый приём «фальцетто» прозывается.
– Сначала отпусти меня! – потребовало
Молодой человек осторожно опустил существо на землю. Тогда оно аккуратно, с птичьей грацией, пригладило свои перья, а потом заговорило таким голосом, какой можно было бы ожидать от простуженного ребёнка.
– Я – Черномазик. Твой домовой, – гордо, но с ноткой обиды, произнесло существо.
– Интересно, – тут же перебил молодой воин, вынужденный поверить в ожившую на его глазах сказку, – но если ты домовой, то должен быть в первую очередь привязан к дому, а потом уж к хозяину. Как же ты осмелился уйти от родного очага и пуститься в дальнюю дорогу, полную невзгод и приключений?
– Да, это не просто, – согласился маленький дух, покивав, – но, услышав, что тебе в пути грозят страшные опасности, я очень испугался и решил, что моё место должно быть рядом. А, кроме того, я оставил на хозяйстве своего младшего брата. И вообще, я тьму-тьмущую раз спасал тебя от разных бед, когда ты был маленький. На ночь рассказывал сказки… да что там говорить, всегда, по мере сил, старался отводить беду от нашего жилища…
– Спасибо, – поневоле улыбнулся молодой воин, выслушал внезапно учтивую речь маленького духа.– Но, знаешь… вот ты говоришь: спасал меня, но я совсем ничего не помню. Я не знаю, кто я, откуда, кто мои родители… Уж ты-то не станешь мне голову морочить, как этот сердитый старик. Кстати, не знаешь, как его там?
– Да знаю, конечно! Стережный это. Колдун наш местный.
– Колдун? Надо ж!..– не удержался от восклицания Святополк.
– А отец твой – князь роцкий. И ты, стало быть, князь, – продолжил, между тем, домовой спокойно. Обыденно так сказал, мол, «ну, князь, и что такого?».
Но Святополка как жаром окатило.
– Кто я? Князь?! Я? Князь?.. Черномазик, ты, верно, шутишь?
Но тут в разуме витязя словно солнце взошло. И он вспомнил. И отца, и маму, и сестру, и терем княжеский, и всё, что случилось после того, как сокольничий Мил прокричал громовым голосом: «Детей в подпол!».
Няньки, услышав сей грозный окрик, бестолково заметались, перепугано сбились в кучу, и лишь Весена, осознав быстрее других, что стряслось нечто ужасное, подхватила на руки самых маленьких и устремилась к выходу, по пути отдавая приказания окаменевшим от страха прислужницам – Юне и Ладе.
Будто б снова витязь увидел себя отроком, ощутил, как торопливо, понукаемый Весеной, перебирает ногами, а сам не может отвести взор от мечей, которые сжимают в руках Мил и братья. А с клинков сочится и капает на пол тяжелая багрово-черная кровь. «Откуда же кровь? – но не находилось ответа.– Да что же это? Ведь просто дождь… Или непросто… Или не только… А может с самими Перуном и Даждьбогом схватились братья Яромира? Да нет, ерунда! И где мама? И отец?».
Нет, не с Перуном и воинством небесным, конечно, сошлись в поединке сокольничий и братья. В город вторглась орда мокинзарского хана Аграмбы по прозвищу Бухнадар, что означало – «Всесильный». Сторожевые дозоры не успели предупредить княжью дружину о набеге. Попросту не готовы оказались они к войне. И гридна войны не ждала. Лишь князь Ратибор – отец Святополка – с горсткой верных ратников некоторое время продолжал биться под стенами города. Но скоро и они полегли под натиском бесчисленной конницы степняков. И великий Рудан пал…