Цепкие лапы родины
Шрифт:
– Подожди-ка, «Леди Макбет»*, это, та самая, которая всех своих родственников потравила?!.
– Наверное.
– Что же, название как раз в тему!
Вскоре костер весело заполыхал. Ребята налили в стаканчики понемногу водки, девушкам вина. Выпили, закусили. Однако разговор не клеился даже после этого. Чувствовалось какое-то нервное напряжение. Вован достал из сумки шампур и, нанизав на него сосиску, поднес ее к огню. Выпили еще, разговор потек активнее. Подоспели первые сосиски, под водку они неплохо
– Диман, ты гитару не взял?
– А как же, взял!
– Сыграй нам что-нибудь из «гражданки»*!
Диман поднял из травы гитару, присел на бревно, придавив пальцами струны, другой рукой провел по ним. Склонив голову он заиграл и запел:
…Стрелять, метать, терять друзей… стрелять, убивать не рожденных детей
Посылать на смерть батальоны солдат, посылать на смерть, и даже не страдать…
Писать стихи о весне, вспоминая о тех, кто еще вчера был убит на этой войне,
Был убит на этой беспощадной войне, - синдром, чеченский синдром, чеченский синдром…
Что значит проиграть войну?..
– Это значит - стыдится наград…
Это значит вернуться в родную страну, где тебя сторонятся точно ты конокрад…
Что значит проиграть войну?
– это значит научиться стрелять…
Это значит вернуться и жить как пружина, привыкнув легко убивать…
Чеченский синдром… Чеченский синдром… Чеченский синдром…
Диман последний раз провел по струнам. Гитара смолкла. Все молчали. Только легкий ветерок колыхал листья деревьев. Микола тяжело вздохнул и огляделся по сторонам. Место показалось ему очень знакомым. Три года назад, примерно в это же время они здесь уже отдыхали на природе. Практически в той же компании. Сейчас только не было Регины и Сашки. В это время из-за кустов вышел Александр и приблизился к ним.
– Ну, здорово, Ник! – он протянул ему руку.
Микола посмотрел на его ладонь, нелепо повисшую в воздухе. Некоторое время его рука оставалась в таком положении. Все-же он пожал его руку.
– Здорово, коли не шутишь!
– Как жизнь?
– Да вроде ничего. А у тебя?
– А у меня вот как то не очень… По дурацки как-то это вышло на свадьбе…
– Ну-у да… Не вовремя я как-то появился вдруг… Считай с того света.
– Знаешь, мы тут подумали… Тебе надо сдаться властям!
– Вот как!...
– Чуток посидишь, за дезертирство и за побег из под стражи, а там амнистию готовят, глядишь выйдешь, через годик-другой.
– Я не собираюсь сидеть за то, что не совершал. И ты это прекрасно знаешь. Спроси своего дядюшку – «крестоносца».
– Да ладно, зато выйдешь потом «на свободу с чистой совестью»!
– Ты идиот?! Я не смогу жить в клетке! Ты вообще знаешь, что такое служба в армии? Что такое война, что такое чеченский плен?…
– Говорю по-хорошему, сдавайся, ты тут совсем
– А ты опять к Регине подкатишь?
– Подкачу! Она девочка – класс! – Сашка как-то по-уродски ухмыльнулся.
В этот же миг он получил сильнейший удар в глаз, от которого полетел в траву. Встряхнув головой он схватил гриф гитары и резко ударил гитарой Миколу по ногам, от чего он повалился на землю. Вскочив Сашка успел его пару раз ударить ногами. Дыхание перехватило от резкой боли в области старой травмы - переломанных в плену ребер. Микола согнулся, правой рукой он выхватил штык-нож направил его в сторону Сашки.
– Не подходи, урод, порежу!
В этот миг Сашка резко выхватил из травы шампур и махнул им вперед… Микола пошатнулся и упал на живот, в тот же миг острие шампура вышло у него со спины…
Первой дико завизжала Ирка. Подскочив с места, убежала.
– Что ты сделал! – Света поднялась с бревна.
– Вы же сами видели, он меня зарезать хотел!… - заорал Сашка.
– Дурак ты, Сашка! – Коля поднялся и торопливо зашагал в сторону.
– Валим отсюда… - Вован подхватив свою сумку, с шумом попер напрямую через кусты.
Через пару секунд на поляне осталась только Света и Микола. В этот миг Микола зашевелился. Света подскочила к нему, присев на колени, повернула его на бок.
– Подожди, я вызову скорую помощь!
– Вы-та-щи… - Прохрипел Ник, коснувшись рукой шампура.
Сморщившись, Светка потянула за ручку, отбросила его в сторону.
– Не надо «скорой», позвони Регине, она сейчас на работе… - Морщась от боли, он дрожащей рукой вынул блокнот из нагрудного кармана рубашки. Света нерешительно взяла его в руки.
– Бы-стре-е…
Поднявшись, Света попятилась в кусты, затем обернувшись, побежала…
Догорал костер. Микола попытался подняться и кое-как, на четвереньках прополз несколько метров, рухнул в траву. Когда он снова открыл глаза, над ним висело чистое бледно-голубое небо… Он попытался приподнять голову. В нескольких метрах от него на пеньке сидела девушка. Она была укрыта в какую-то черную ткань. Она спокойно смотрела на него, словно чего-то ожидая. Ее лицо показалось ему знакомым. Те самые черты, те самые черные волосы, тот же самый совершенно-спокойный, выжидательный взгляд.
– Я зна-ю кто ты-ы… - прохрипел он.
Девушка продолжала молча смотреть на него.
– Ты-ы за мно-ой...
Она едва заметно качнула головой.
– Ну вот и до-жда-лась сво-его…
Он уже не слышал быстрых шагов по траве… Перед его глазами вдруг возникло лицо Регины… Она что-то кричала, трясла его, целовала, плакала… Разорвав на нем рубашку, пыталась перевязать, но только измазала руки и лицо кровью. На его лицо упали ее слезы, но он смотрел на нее упрямо-равнодушным взглядом.