Цепная реакция
Шрифт:
— Ищу Люшена Джексона, — ответил тот. — Вы — Руби Гонзалес?
Руби молча кивнула.
— Мне кажется, мы могли бы узнать кое-что о вашем брате в сосновых лесах Южной Каролины, — сказал Смит.
— Мы только что оттуда, — сообщила Руби.
— Ну и как?
— Минуточку! — вмешался Римо. — Я больше не работаю у вас, Смитти. К чему эти расспросы?
— Мы делаем общее дело. Может быть, есть смысл объединить усилия? — предложил Смит.
— Нет, —
Он уже направился прочь от машины, но Чиун его остановил. Старец излил на ученика целый поток корейских слов. Выслушав его, Римо повернулся к Смиту:
— Ну, хорошо. Только командовать здесь буду я, а не вы.
Смит кивнул в знак согласия.
— Мы опоздали с прибытием. Там базировалась какая-то часть, но она выбыла неизвестно куда. Люшена и остальных там нет — это все, что мы знаем.
— Воинская часть? — уточнил Смит.
— Да.
— Она должна была оставить следы.
— Верно. Вот вы все и разнюхайте, — сказал Римо. — А потом дадите мне знать, что и как.
Он пошел в помещение мастерской. Смит последовал за ним.
— Что ты ему сказал, чтобы заставить остаться? — спросила Руби, оставшись наедине с Чиуном.
— Это неважно.
— Я хочу знать!
— Я сказал, что если он сейчас уйдет, то не заплатит тебе старый долг и ему придется всю жизнь слушать, как ты будешь мучить его своим визгливым, как пила, голосом.
Руби одобрительно похлопала Чиуна по плечу.
— Это ты ему здорово сказал.
— Главное — справедливо, — заметил Чиун, так и не придумавший, что сделать для сближения Руби и Римо, а значит, и не решивший вопрос о наследнике Синанджу.
Глава десятая
— Четырнадцать студенческих автобусов, следующих один за другим с интервалом в пять минут, прошли маршрутом номер 675 в направлении Пенсильвании, — сказал Смит, повесив трубку телефона.
— Ну и что? — возразил Римо. — Может, они едут на соревнования по бейсболу.
— Они везут студентов из Мэриведер-колледжа, школы Этенби, из Бартлеттского университета, из Североатлантической школы и колледжа Святого Олафа.
— Все правильно. Спортивные соревнования, — сказал Римо. — В чем дело?
— А в том, что в Соединенных Штатах нет учебных заведений с такими названиями.
— Можем мы получить сведения о том, куда они направляются?
— Информация еще не готова. За колонной наблюдают, — ответил Смит.
— Нам пора ехать, — сказала Руби. — До завтра, мама. Если проголодаешься, пошли кого-нибудь из рабочих купить еду. Мы
— Не тревожься за меня, дитя, — сказала миссис Гонзалес, раскачиваясь в своей качалке.
Встретившись глазами со Смитом, она отрицательно покачала головой. Мать Люшена все еще считала, что именно он будет решать вопрос о возвращении ее сына, и надеялась убедить его не делать этого.
Всю дорогу Чиун не расставался с рацией.
— Как вам нравится отдыхать? — спросил у Римо Смит.
— Это лучше, чем работать на вас, — ответил тот.
— А вы подумали о том, на что будете жить? Кто теперь будет оплачивать ваши счета?
— Это не ваша забота, Смитти. Я скоро сделаюсь звездой телеэкрана. А когда получу с них все, что мне причитается, то заживу припеваючи, как король.
— Ты — и вдруг отставка?.. — сказала Руби. — Это как-то не вяжется одно с другим.
— Я ушел с этой работы. Слишком много безымянных трупов, слишком много смертей.
— Римо! — строго сказал Смит.
Их взгляды встретились в зеркале. Смит предостерегающе показал глазами на Руби.
— На ее счет можно не беспокоиться, Смитти: она знает об организации больше, чем вы думаете. Если бы вы нас не нашли, она все равно заставила бы меня разыскать вас.
— Вы хорошо информированы, — заметил Смит, обращаясь к Руби.
— Я держу свои уши открытыми, — сказала она.
— Это не так просто, когда имеешь вместо ушей кочешки брюссельской капусты, — хихикнул Чиун.
Из рации донесся чей-то громкий голос. Чиун поздоровался.
— Привет, «чайник»!
— Сколько раз вам говорить! — рассердился Чиун. — Люди — не чайники!
— А как ты сам себя называешь?
— Как я называю себя сам? Или как меня называют другие?
— Как мне тебя называть? — спросил голос.
Акцент был оклахомский. В любом месте, где ни подключишься к рации, голоса звучат всегда одинаково, как будто они принадлежат обитателям лачуг, сложенных из обрывков толя где-нибудь в окрестностях Талсы, подумал Римо.
— Я себя называю скромным, добрым, застенчивым и великодушным, — признался Чиун — Другие называют меня прославленным, просвещенным, досточтимым, почтеннейшим Мастером.
— Ничего себе! Я буду называть тебя скромнягой, не возражаешь?
— Лучше зови меня Мастером, это больше соответствуем моему характеру. Не знаю, говорил ли я тебе, мой добрый друг, что я работаю на тайное государственное агентство?
Смит застонал, как от зубной боли, и ударился головой об угол сиденья.