Цепной Койот. Книга 2
Шрифт:
“Я, должно быть, давно умерла. Лежу в коме и вижу этот бред ”.
“Если даже Павел каким-то неведомым образом вернётся, он не будет прежним, мгла его изменит…”
“Отпусти… отпусти… отпусти нить! Обернись!”
Я почувствовала чьи-то ладони на своих плечах. Чьё-то холодное дыхание на шее. Мне чудилось, что меня зовёт то мама, то Алек. Но я верила Узам, которые наливались светом с каждым рывком.
Я не знала, сколько прошло времени. Казалось, я пребывала во тьме не иначе как несколько дней, пальцев давно уже не чувствовала, но
— Павел! — отчаянно позвала я, рванув нить на себя ещё и ещё. Я так боялась верить, что это сработает, но и не верить больше не могла. — Паша…
А в следующее мгновение тьма разбилась осколками, и я с криком проснулась в собственной кровати.
Я была вся в поту, руки изрезаны в кровь, да так, что багровым пропиталось одеяло и подушка, а на часах — двенадцать ночи. За окном горели фонари, слышался гул проезжающих машин.
— Тина… — раздался вдруг из-за спины такой знакомый, такой любимый голос. Голос Павла… У меня сердце сделало кульбит. Я хотела уже обернуться, но в последний миг замерла, как ошпаренная. Из солнечного сплетения брали начало Узы, они горели ярко-белым. Мои пальцы, точно шальные, попытались вцепиться в них, но пальцы прошли насквозь. Это была реальность. Однако свет Уз вёл куда-то к двери, а вовсе не за спину.
— Тина… Это ты? Прошу, обернись, — хрипло позвал голос, так похожий на голос Павла. Но я уже, сцепив зубы, поднялась с кровати, пошла по свечению, не отрывая взгляда. Босиком через коридор, повернула замок. Босиком по бетонным ступеням. Потом по серо-жёлтому от света фонарей снегу. По пешеходному переходу, к детской площадке.
Узы крепли с каждым моим шагом. Я выдыхала пар, едва не плакала, от сжимающих горло эмоций. Ступни горели огнём, но эта боль была ничем по сравнению с болью в сердце.
Носа вдруг коснулся запах полевых трав. Узы потянулись куда-то вверх, я остановилась, задирая голову. Сверху, возле горки, теряясь в ночи, сидела до боли знакомая фигура — сутулая и худая, с растрёпанными волосами. Именно к ней вели Узы. Я поднялась по детской лестнице, а Павел поднялся мне навстречу.
Это был он. Но я уже не доверяла глазам.
— Это правда ты? — произнесли мои губы. У меня дрожала каждая клеточка тела. Лиса взвыла, запрокинув голову и вслед ей завыл серый Койот.
Я наконец рассмотрела лицо Павла — замученное, болезненно-бледное. Глаза казались совсем большими из-за худобы. Так близко. Рядом.
— Ничего не понимаю, — хрипло прошептал Павел, не отрывая от меня лихорадочного взгляда. Он словно ощупывал каждый сантиметр моего лица. Узы между нами светились, как новогодняя гирлянда. — Почему ты опять в одной пижаме гуляешь?
— А ты… что ты тут делаешь? Без куртки, — я чувствовала, как у меня лицо перекосило отчаянно счастливой улыбкой.
— Я? — Павел замер, ушёл в себя. А потом неуверенно пробормотал: — Мне что-то жуткое снилось. Словно я провалился в мёртвый океан и там… а потом.
— А ты чего? — всхлипнула я совсем по-детски и, не выдержав, бросилась в объятия. И Павел обнял меня тоже, прижал, как никогда крепко — он был горячим до невозможности, худым и вымотавшимся. Но живым. Живым! Вернулся… “Боже, спасибо, спасибо…” — отчаянно думала я, ощупывая спину Павла, и плечи, и руки… Живой…
Павел обнимал меня в ответ.
Его Эмон неловко вылизывал моей белой Лисице ухо и выглядел как никогда счастливым.
Конец!
* * *
Послесловие от автора
Спасибо, что прочитали! Без читателей не может существовать ни один писатель! Так, эта книга, не могла бы существовать без Вас!
Эта книга из раннего творчества. По сути — мой первый роман! Я знаю, что многие бы хотели чуть больше мира Эмонов, чуть больше романтики, чуть глубже чувства, но эта история такая какая есть, она про скрытый мир, про личные драмы, про тайну и её разгадку, про судьбу от которой не уйти.
В книге мне хотелось создать мир существующий внутри нашего современного мира, спрятать несколько сложных загадок и водить героев кругами, пока они сами не раскроют свои секреты. Здесь нет полностью плохих персонажей, пусть порой действия героев и причиняют окружающим боль.
Охотник-гиена хочет спасти брата, но столько поглощённых душ явно свели беднягу с ума. Барон не желает, чтобы гибель друзей и любимой была напрасной, он сосредоточен на высшей цели. Алек запутался и не понимает, как лучше поступить.
Павел испытывает вину перед Илоной за то, что случилось с её родителями. Поверив Барону, Койот нашёл свой смысл в искуплении. Илона была вынуждена заботиться о сумасшедшей матери. Это ожесточило её. Она бы хотела вернуть прошлое и его беззаботные дни, но не видит пути.
Тина мечется в противоречиях, тонет в страхах, насаженных родной мамой. Тонет в чуждых, непонятных чувствах. Вся история пропитана сомнениями Тины, она так привыкла быть отвергнутой, что боится довериться. Её гораздо меньше удивит предательство, чем искренность. Чему можно верить? Как ей узнать?
Тень — ещё одна жертва истории. Двуликий персонаж, которого потрепало не меньше остальных. Матерь Ша навязала Тени роль, от которой не так просто избавиться. Именно Тень толкнула историю Тины во тьму и именно она из тьмы её спасла.
Спасибо вам ещё раз!
Как всегда, буду благодарна за лайк, комментарий.
Ваша Кира!