Цепной Койот
Шрифт:
Впрочем, только ли в этом? Я смотрела на бледные безжизненные лица Павла и Алека, на бутылочки с прозрачной жидкостью, которая спускалась вниз по капельнице и текла теперь по их венам. Поможет ли она им? Справятся ли они?
Вдруг Павел дёрнулся на кушетке, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Я подлетела к нему, склонилась, прислушиваясь к частому дыханию.
Павел дрожал, его и без того бледные губы посинели, как бывает, когда слишком долго плаваешь в холодной воде. Я прикоснулась к его рукам. Кожа была
– Ох, нет. Подожди, сейчас-сейчас! – я заметалась по комнате. В угловой тумбе обнаружилось шерстяное одеяло. Я укрыла им Павла, но он продолжал выбивать зубами чечётку. Глаза под веками носились туда и обратно, пальцы скрючились и вцепились в матрас. Алек тем временем продолжал лежать неподвижно. Мне оставалось только догадываться, что в их сознании происходит. И только один человек мог помочь.
Я бросилась к двери и, распахнув её, крикнула в темноту:
– Эй! Нужна помощь! Скорее, Барон! Кто-нибудь.
Ответом стала тишина. Но у меня не было времени ждать. Я выскользнула в полумрак коридора, быстрым шагом прошла до гостиной, заглянула внутрь. Помещение тонуло в темноте, тут никого не было. Посередине стоял знакомый стол, а рядом были кучей сгружены стулья, которых раньше я не замечала. Но сейчас мне было не до того, чтобы думать ещё и о стульях.
– Эй! – снова позвала я, чувствуя, как потеют ладони. Из глубины помещения раздался рык, загорелись точки глаз. Псина! Я попятилась, со свистом захлопывая за собою дверь. Встречаться с чокнутой собакой Илоны мне не хотелось от слова совсем. Но где же сама хозяйка?
Стоило об этом подумать, как до чутких ушей моей Лисы донеслось невнятное бормотание, а потом хрипящий голос произнёс:
– Волчица мать, глаза закрыв, столкнёт детей своих в обрыв.
Голос доносился из первой комнаты. За стеклянной вставкой я могла разглядеть смазанные очертания скрюченной фигуры в кресле. Мать Илоны! Невольно вспомнилась наша встреча несколько дней назад. Её пророчество и свой ужас, когда эта полуживая женщина схватила меня за руку.
– Откроет лжец свои глаза. Беги от них, пока жива… твоя душа. Его душа, – сипло пропел голос.
Мне некогда было вникать в эту бессмыслицу, так что я быстрым шагом дошла до оставшейся комнаты – смотровой, той, где стены были измалёваны странными символами, а посередине стоял стальной стол, на котором меня погружали в воспоминания, чтобы разобраться, откуда взялась Тень. Я толкнула дверь.
Илона с Бароном были здесь, посреди тускло освещённой комнаты. Они замолчали на полуслове и повернули ко мне лица, а у меня появилось неприятное чувство, будто я прервала важный разговор и мне не рады. Илона казалась раздражённой, словно её погладили против шерсти. Морда Ящера не выражала эмоций, но поза казалась уж слишком расслабленной, точно на показ.
– Там Павел… он весь дрожит, как в лихорадке. Думаю, что-то случилось, – сказала я, стараясь
Барон причмокнул языком от таких новостей:
– Вот видите, дорогая, – сказал он, обращаясь к Илоне, – всё, как я говорил. И дальше будет хуже, если только вы не согласитесь помочь, конечно. Тем более, это в ваших интересах.
Кошка скривилась, точно ей на хвост наступили:
– А вы всё продумали, верно? Это тоже часть плана? – неприязненно протянула она.
Барон развёл руками:
– Хотел бы, чтобы именно так всё и было. Но некоторые события случаются без моего участия.
– Что происходит? Как она может помочь? – не выдержала я. Мне вообще было неясно, почему никто из этих двоих ещё не кинулся проверить Павла. Словно им плевать.
– Илона – проводник, – сказал декан, – у неё есть возможность подключиться к воспоминаниям.
– … подключиться? Вы хотите сказать, она может пойти и помочь Алеку вытащить Павла?
– Именно так.
– Но… есть же какое-то “но”, верно?
– Верно. Дело в том, что это немного ускорит истощение Павла, но думаю, рискнуть придется. Александру нужна поддержка. Он мало знаком с законами воспоминаний.
– Уверена, он справится, – тут же ощетинилась я. Кошка фыркнула на такое заявление.
– Но, Аустина, – Барон говорил медленно и очень проникновенно, – есть ли у вас уверенность, что Александр до конца понял, какая задача перед ним стоит?
– Не… не знаю.
– Боюсь, то, что я увидел в линиях вероятности, не сулит удачного исхода. Без помощи Илоны им вряд ли удастся выбраться до полного истощения Павла. А вы сами понимаете, что это значит.
– Неужели нет другого выхода? – мне категорически не хотелось пускать в голову к Павлу эту Ведьму. От одной подобной мысли внутри что-то переворачивалось.
– Если он и есть, я его не знаю.
Повисло молчание. Илона и Барон смотрели так, будто именно я должна была принять решение. Взять ответственность. Но почему-то у меня было такое чувство, словно выбора мне не оставили. Словно всё давно решили, и теперь подводят к ответу за руку, как маленькую девочку. Могла ли я доверять Барону? Его мотив оставался мне не ясен. Но Илона-то на стороне Павла? Она не допустит, чтобы ему нанесли вред, не так ли?
– Что на счёт Алека? – я посмотрела на Кошку, пытаясь угадать её мысли по выражению глаз. – Ему не будет никакого вреда?
Илона молчала несколько секунд, а её глаза оставались холодными и жестокими. Она хищно улыбнулась:
– Больше, чем уже есть? Вряд ли. Не хочу признавать, но Барон прав – выбора нет. Твой рыжий, как бы ни пыжился, вряд ли справится. Он слишком мало знаком с законами воспоминаний. Но вижу, тебе не хочется пускать меня голову к Павлу. Ой, не смотри так на меня, у тебя всё на лице написано.