Цепные псы пантеонов
Шрифт:
На войне, как на войне — кувыркнувшись вслед за промчавшимся под брюхом врагом, Петров вложил все силы в три судорожных взмаха крыльев, настиг обидчика, навис над ним и всадил клюв ведьме-птице в том месте, где линия, соединявшая ее глаза, перекрещивалась с линией, уходящей от ее клюва. На самом деле таких линий не было. Были только тяжелая заостренная серебристая голова, большие пустые глаза и лязгающий клюв. Но в этом месте у птицы-ведьмы скрывался мозг, и клюв Антона ударил с решимостью и яростной злобой.
Синие пустые глаза потухли вмиг, словно отключили
Оказывается, это так легко — убить существо одной с тобой породы, хоть в человечьем обличье, хоть в птичьем. И если это легко далось новичку, значит, и нападавшая ведьма-птаха запросто бы справилась, если бы перед ней стояла такая цель. И логичный вывод из фактов — утопить Антона в Неве птичьи кукловоды особым желанием не горели. Но вслед за этой чайкой прилетят другие, и поставленная перед ними задача теми же кукловодами может быть пересмотрена...
Тушка сраженной чайки плюхнулась в темно-зеленую воду Невы, качнулась на рожденной речным трамвайчиком волне и погрузилась без следа. Оставалось дробить воздух крыльями и ждать, когда беда удосужится взяться за Антона по новой. Или он может спрятаться и переждать до темноты?
Он подлетал к Петропавловке, ветер не ослабевал. И вот следующий ход врага — из парка навстречу Антону взмыла стая ворон, сабель в двадцать. Тьфу, правильнее будет — в двадцать клювов. «Ну вот, так бы сразу и сказали»,— бодрился Антон.
Какие есть преимущества у чайки перед вороной? Скорость полета. В чем чайка проигрывает — в духе коллективизма, вороны умеют охотиться стаей. Очередной вывод один — от боя следует уклониться. Антон оглянулся и насчитал до десяти преследующих его широким веером чаек, стремящихся успеть порвать его на кровавые червячки раньше ворон... Может, здесь не терпят чужаков-оборотней, но гораздо правдоподобней версия, что охотничьи птички пашут то ли на инферн-группу войск, то ли на волхв-дивизион и имеют четкое задание приземлить чайку по имени Антон Петров.
Ну что ж, кто на новенького? С чайкой Антон уже имел удовольствие сразиться и заслужил энный боевой опыт. Этот опыт говорил, что, не озоруй та дура понапрасну, легко бы распотрошила новичка в одиночку. С нелепой надеждой, авось вороны не столь поднаторели в воздушных баталиях, Антон мчался навстречу черной стае, имея в тылу и на флангах стаю серебристую.
Может быть, трем первым воронам слишком хотелось отличиться, и они не разглядели, что стало с первой чайкой. Может быть. Три первые вороны далеко вырвались вперед, и вот — торжественная встреча.
Первая черная торпеда, перевернувшись, пошла вперед и вниз, и Антон почувствовал, как воздушная волна ударила в брюхо, пока только воздушная волна. Он взмахнул лапками и — удача — кольцом ударил атаковавшую снизу птицу. Конечно, не смертельно, но хотя бы сбил прицел.
Вторая птица развернулась на параллельный курс, она гнала рядом воздушную волну, следила за Антоном
Антон нырнул под накатывавшуюся черно-серым смерчем воронью свору, полупереваренная килька в желудке метнулась к горлу, в висках поршнями застучала перегрузка. Петров пронесся над самым асфальтом перед носом мчавшегося по набережной «Мерседеса» и стал наяривать петли меж только полопавших почки тополей парка имени Горького. Он искал место, где сможет незаметно для шатающихся здесь петербуржцев снова превратиться в человека.
Титрами в подкорке почесал анекдот: «Где-то здесь должен быть шлаг-БАУМ!!!»
Назначение будки, в которую Петров чуть с налета не впилился, он распознал в секунду. Метрополитеновская вентиляшка. И тут само собой пришло спасительное решение. В образе птицы Антон легко протиснется сквозь решетку, а человеком успеет обернуться и в глубоком подземелье, «откуда кресты на церквях не видать».
Глава 6
Между короткой и длинной цепью
Странствуя по свету, словно птица,
Преодолевая жизни путь,
Изредка, однажды, иногда, как говорится,
Я б хотел забыться и заснуть.
Дайте кораблю минутный отдых,
Завтра он уйдет своим путем.
В дальних путешествиях, сраженьях и походах
Я, клянусь, забуду обо всем.
— Ну, здравствуй, мой герой, — больно резанул слух Антона женский голос, хотя слова прозвучали еле слышно даже в гнетущей тишине катакомб метрополитена.
Еще не обернувшись, Антон и верил, и не верил, что прихотливая судьба решила подарить ему эту встречу.
— Настя? — Вернувшийся в человеческий облик Петров блуждал по вымершим на ночь тоннелям и развязкам метро в поисках места, где бы приткнуться до утра и вздремнуть. Если повезет: в голове правил бал страшный сумбур, картинки пережитого смешивались и напоминали результат кропотливых трудов безумного клипмейкера. Воспоминания о недолгом плене под охраной баншей микшировались с откровениями вампира-шпиона и ощущениями от полета в теле чайки... И вот теперь...
— Не забыл, уже приятно, — она стояла рядом, желанная, точь-в-точь как в жизни. Колокол каштановых волос, чуть смугловатая кожа... И даже платье ее было то самое — желтые лилии на черном. Известная сентенция: желтые цветы — к разлуке.
— Но ведь ты умерла?!
— Я слышала, «Ред Ойл» взялся за Антошу всерьез? Говорят, дневной переполох по городу случился из-за тебя, на тебя охотились и, как прежде, не поймали. Упускать тебя стало у «Ред Ойла» доброй традицией. Ты все такой же. Там, где ты, у всех проблемы.