Церковная старина в современной России

Мусин Александр Евгеньевич

О будущей роли совета говорят как статус, так и отнесенные к его ведению вопросы. Статус патриаршего совета формально ниже статуса синодального отдела, однако в условиях функционирования «вертикали церковной власти» иного выбора просто не существует. Патриарх сам будет решать, как и с кем Церкви вести диалог и «взаимодействовать». Примечательна причудливая смесь функций будущего совета: от культуры до спорта. Эта смесь свидетельствует о непонимании руководством РПЦ сложности и самостоятельной важности дела сохранения церковной старины, о чем в синодальном решении не было сказано ни слова. В результате в патриархии так и не был сформирован орган, ответственный за сохранение культурного и исторического наследия России.

Показательным моментом явилось назначение ответственным секретарем совета наместника московского Сретенского монастыря архимандрита Тихона (Шевкунова), известного своими крайне консервативными взглядами. Трудно найти в РПЦ кандидатуру, менее подходящую для ведения

диалога с обществом! Архимандрит известен своим особым отношением к истории и культуре, в частности им был снят фильм о судьбе Византийской империи, где ее история была насильственно модернизирована под современное противостояние властных российских элит. Очевидно, что совету предстоит чисто декоративная роль, а грядущий «диалог» сведется к требованию подчинить интересы общества и культуры — интересам патриархии; взаимодействовать РПЦ намерена исключительно с государственными структурами и специалистами, для которых «благословение патриарха» значит больше, чем профессиональная и гражданская ответственность.

В этих условиях принятие и реализация нового закона будут поистине «революционным событием», радикально ломающим сложившуюся систему охраны и учета памятников старины. Общеизвестно, что не было в истории человечества ни одной революции, после которой людям жилось бы лучше, чем раньше. От революций страдают прежде всего те, на благо которых, казалось бы, эти революции направлены. Так и в нынешней ситуации: главной жертвой «новой революции», осуществляемой в «заботе» о культурном наследии, могут стать как раз памятники истории и культуры России, составляющие Государственный музейный фонд Российской Федерации. Народ, безмолвствуя, замер в ожидании развязки…

Мы закончили обзор и анализ основных событий и тенденций на начало 2010 г., связанных с требованиями московской патриархии вернуть ей памятники и святыни православной культуры. Общероссийский «макроисторический уровень» должен быть дополнен серией аналитических очерков, посвященных «микроистории» особых памятников или отдельных епархий. Это позволит понять, что ждет православную старину после грядущей тотальной передачи церковных памятников религиозным организациям — в условиях отсутствия государственного и общественного контроля. Этот анализ целесообразно начать с рассказа о положении дел в Новгородской епархии — древнейшей поместной Церкви на территории России…

Глава VII

Новгородские вольности

Возрождение церковной жизни в Великом Новгороде, восстановление, подчас противоречивое и драматическое, его святынь и церковных памятников ассоциируется с именем епископа Льва (Церпицкого; р. 1946). Однако предвозрождение началось еще раньше, до его прихода в эту епархию после 20 июля 1990 г. Как и везде, оно было связано не столько с предшественником по кафедре, сколько с активным церковно-общественным движением «снизу».

Митрополит Новгородский и Ленинградский Алексий (Ридигер) любил бывать в Новгороде, но вольный дух свободолюбивого города всегда противостоял надменности остзейских помещиков. Реальная власть принадлежала здесь епархиальному секретарю и узнику ГУЛАГа протоиерею Михаилу Елагину. Ему и принадлежит честь первых «перестроечных» открытий церквей в Новгороде. Вместо предлагавшейся властями церкви свв. апп. Петра и Павла XII в. на Силничьей горе, находившейся на загородном кладбище, удалось не только открыть Покровский собор XIV–XIX вв., но и добиться возвращения Николо-Вяжищского монастыря. Обитель, основанная, скорее всего, во второй половине XIV в., знаменита своим выходцем — архиепископом Евфимием II, здесь и погребенным, и двумя храмами, украшенными изразцами, — Никольским (1685) и Иоанно-Богословским (1698). 5 июня 1989 г. новгородский облисполком принял постановление № 173 о передаче в пользование епархиальному управлению памятника архитектуры — Никольского собора Вяжищского монастыря и Покровского собора как «его городского подворья». Однако собор сразу же зажил собственной жизнью, презрев монастырские интересы.

Первая литургия в возрождаемой обители состоялась 11 октября 1989 г., но уже 15 декабря и. о. начальника производственной группы по охране памятников Т. А. Хохлова составляет акт о существенных нарушениях при реставрации Вяжищ и направляет его митрополиту Алексию (Ридигеру). Как тонкий профессиональный юмор могла звучать фраза о том, что вместо цемяночного раствора в храме применяют «алексеевскую известь», запрещенную к использованию на памятниках. Не был заключен договор об охране, не было и профессионального контроля над восстановлением храма. Под видом укрепления столбчатых фундаментов производились бетонные накладки, а покрытие бочек на кровле собора делалось оцинкованной сталью вместо лемехов. Вместо необходимого подреза почвы была сделана гравийная подсыпка, нарушившая гидрорежим.

Реакция священноначалия осталась нам неизвестна. Став патриархом, Алексий 30 июня 1990 г. возвел монахиню Антонию (Корнееву), экономку собственной резиденции в Новгороде, в игуменский сан. Естественно, после этого игуменья предпочитала чаще согласовывать свои действия с Москвой, чем с Новгородом. К тому же в монашеской общине,

которая пополнилась инокинями из Пюхтицкого монастыря в Эстонии, назрел конфликт. Когда группа монахинь во главе с Алексией (Симдякиной) ушла из монастыря, епископ Лев водворил их в давно ожидавший возрождения Хутынский монастырь. В результате противостояния 7 октября 1995 г. Вяжищский монастырь «получил статус ставропигиального», то есть был изъят из Новгородской епархии непосредственно в патриаршее заведование. Реставрационные работы в обители продолжались, и 21 мая 2000 г. был освящен главный монастырский храм в честь свт. Николая. Летом 2006 г. в Научно-реставрационные производственные мастерские в Москве поступило письмо игуменьи с просьбой разработать проект и документацию на строительство в монастыре патриаршей резиденции. На симпатичном эскизе небольшого домика уже стояла патриаршая резолюция: «Благословляется». После этого ни самой заказчице, ни проектировщикам деваться было некуда. Однако гармоничный монастырский ансамбль, сохранивший атмосферу Средневековья и незримое присутствие святителя Евфимия, никак не предполагал каких-либо дополнительных построек. Да и сам патриарх за последние 15 лет лишь раз посетил свою обитель в августе 1999 г.

Но настоящий переворот в духовной жизни Новгорода был связан с возвращением богослужения в Софийский собор. В конце 1980-х гг. в Новгороде жило много неравнодушных людей, среди которых был и Василий Юрцевич, приехавший на берега Волхова из Белоруссии и возглавляющий ныне реставрационную фирму — ООО «Десна». В 1985–1986 гг. он был старостой единственной в городе Филипповской церкви, но предпочитал тратить приходские деньги на ремонт храма, а не на Фонд мира. После празднования 1000-летия Крещения Руси, получив благословение митрополита Алексия (Ридигера), он начал готовить общественное мнение и собирать архивные документы для возвращения Церкви Софийского собора. Опыт подсказывал — для успеха нужна организация. Осенью 1989 г. в Новгороде сложилось культурно-философское общество «София», Устав которого был официально зарегистрирован 9 февраля 1990 г. Пункт 4.2 этого Устава провозглашал «активную борьбу за функциональное возрождение и охрану памятников архитектуры и культуры».

29 августа 1990 г. в «Новгородской правде» (№ 20073) была опубликована статья самого Василия Юрцевича, преподавателя Новгородского политехнического института Марии Андрушихиной, внучки последнего настоятеля Софийского собора Павла Беляева, и других общинников под названием «София — наша покровительница». Общество заявило о своих намерениях и активной общественной позиции. Здесь впервые публично говорилось о необходимости возобновления служб в Софийском соборе и придании ему статуса кафедрального. Общество предполагало, что в Софии будут происходить лишь праздничные богослужения, тогда как ежедневная служба может вестись в храме св. Феодора Стратилата, который городские власти намеревались передать «софьянам» для реставрации.

Еще весной и летом общество сумело собрать более 6000 подписей за возвращение богослужения в Софийский собор. Среди них — 34 имени представителей новгородского духовенства, за исключением уважаемых, но осторожных протоиереев Михаила Елагина и Анатолия Малинина. Однако к этому времени в Новгороде сменился архиерей, в Церкви — патриарх, а в стране — политическая атмосфера. Здесь в историю с Софийским собором вмешалась московская власть. В Новгород пришла резолюция премьер-министра И. Силаева от 18 сентября 1990 г., появившаяся в ответ на уже известное нам письмо патриарха и вопрошавшая, когда можно «освободить» Софию, Хутынь и Юрьево. Однако она не вызвала энтузиазма у местных властей. 10 октября исполком Новгородского облсовета принимает решение № 412 «О рассмотрении поручения председателя Совета Министров» [277] . Здесь говорилось: в передаче Софийского собора отказать, учитывая его уникальность, требующую особых условий хранения и музейного показа, но разрешить, учитывая просьбу патриарха, проведение в нем «основных календарных богослужений» по договору с музеем. В передаче Хутынского и Юрьевского монастырей — отказать, учитывая необходимость использования ансамблей для просветительских целей, но признать возможным частичное использование их епархией на условиях договора. В передаче Знаменской иконы — отказать, учитывая особые требования режима хранения, вступающие в противоречие с проведением культовых обрядов, и факт исторической принадлежности иконы Знаменскому собору, но считать возможным передачу епархии одной из копий, хранящихся в музее. 15 октября председатель исполкома Николай Гражданкин подписывает письмо № 66–2 в Москву, где перечисляет премьеру причины отказа [278] .

277

Государственный исторический архив Новгородской области, ф. 3686, оп. 10, д. 1857, л. 51–52.

278

Государственный исторический архив Новгородской области, ф. Р-3686, оп. 10, д. 1882, В-2, т. 3, л. 273–275.