“Цесаревич” Часть II. Линейный корабль. 1906-1925 гг.
Шрифт:
Нижним чинам объявлялось царское спасибо и назначалось традиционное за отличный смотр денежное вознаграждение. Старшим боцманам и кондукторам было выдано по 10 руб., боцманам по 5 руб., унтер-офицерам по 3 руб., рядовым по 1 руб. Для матросов, имевших знак отличия военного ордена (Георгиевский крест), награда увеличивалась до 4 руб.
По счастью, суровый опыт войны не позволил офицерам обольщаться наградами за сомнительные подвиги подавления мятежей, и в большинстве своем они, не исключая командиров и командующего отрядом, готовились провести предстоящее плавание с действительной пользой для возрождения флота.
3. Учеба в океанах
Выход отряда в плавание едва не задержала произошедшая 23 июля авария "Славы".
Отряд спешил оторваться от берега, чтобы на океанских просторах начать создание той новой школы воспитания и боевой подготовки, которой так ждал от него флот. Эйфория грядущего и безоговорочного обновления царила тогда в кают-компаниях кораблей. Выводы из уроков войны соединялись со смелыми предложениями, выдвигавшимися тогда в нескольких неформальных центрах творческой мысли.
Новый со свежими идеями журнал "Море" и решительно стряхнувший с себя сорокалетнюю пыль рутины "Морской сборник", горячие споры в кружках организаторов МГШ и, наконец, одиночные выступления смелых энтузиастов и патриотов возрождения флота создавали ауру высокого и чистого творческого горения. Под их воздействием невиданную акцию предпринял даже ГМШ, разославший на корабли и базы объемлющий вопросник по опыту войны. Пробуждала мысль и деятельность двух следственных комиссий, собиравших по всем флотам сведения о ходе боев 28 июля и 14 мая. Болью за честь флота и неудержимым стремлением доискаться до корней и причин всех его неудач в минувшей войне были проникнуты статьи в первых же номерах "Морского сборника" за 1906 г.
Не оставался в стороне и "Цесаревич". Уже в 1906 г. на основе собственного опыта артиллеристов Владивостокского отряда крейсеров к проблеме обратился старший офицер броненосца В.Е. Гревениц. В ЦВМБ в Петербурге сохранился экземпляр его брошюры (с печатью "Цесаревича"), содержание которой исчерпывающе раскрывалось ее названием: "Организация стрельбы на большие дистанции в море отдельными судами и отрядами, а также изменение в Правилах артиллерийской службы на флоте, вызванные опытом войны с Японией". Так "Цесаревич" еще раз указал флоту на главный урок войны. Прочувствовать значение всех лишь частично здесь названных проблем возрождения флота и умение передать гардемаринам это сознание гражданской ответственности за результаты плавания — составляло нравственную задачу офицеров отряда.
Все они понимали, что эти 150 молодых людей составляют без преувеличения золотой фонд и будущее флота. Соответственно углубленной предлагалась и программа обучения и воспитания гардемаринов в плавании. И потому никто из офицеров, как о том свидетельствуют участники похода, не жалел сил для решения стоявшей перед отрядом невыразимо трудной и явно не обещавшей полного успеха задачи. В частности, следуя сильно забытому, но всем известному по рассказам К.М. Станюковича опыту передовых "беспокойных адмиралов" и тех офицеров, кто проходил их школу, было решено давать гардемаринам предварительную информацию о посещаемых портах и странах.
Предусматривалась и "обратная связь", последующие отчетные работы гардемаринов о том, что они увидели и поняли. Введены были и отчеты по изучения своих кораблей, их техники и вооружения с описанием главнейших конструктивных отличий и выполняемых при обслуживании корабля работах.
Иным, при сохранении норм прежнего Морского устава, были распорядок службы и обучения гардемаринов. Они его почувствовали в первые два месяца внутреннего плавания. Вместе с учениями по боевому расписанию им пришлось принимать участие и в угольных погрузках, которые теперь — по опыту 2-й эскадры— сопровождались неукоснительным контролем скорости и почти
Отработана была и форма учета занятий с гардемаринами. На "Цесаревиче" их начали вести с 15 июня. Занятия могли проходить по какому-либо из шести предусмотренный ведомостью разделов: морская практика, штурманское дело, механическо-трюмное дело, минное дело, специально-механическое дело, судовые учения.
Завзятый англоман, И.Ф. Бострем не упускал случая ознакомить в плаваниях экипажи и гардемаринов с опытом считавшегося им во всех отношениях образцового английского флота, его обычаями и практикой. Во всех этих начинаниях ему, конечно, содействовали и офицеры. "Гардемаринами занимались все", — вспоминали этот опыт участники первых плаваний. В.А. Белли, контр-адмирал советского флота, свидетельствовал в своих воспоминаниях о весьма тщательном подборе офицеров и их внимании к гардемаринам, о примерах строгого выполнении ими своих обязанностей, о готовности делиться своим боевым и служебным опытом, о ненавязчивой, но последовательной системе воспитания.
Так возрождались лучшие обычаи времен начала броненосного флота. Высочайшая требовательность и личный пример офицеров позволяли надеяться, что новые кадры не повторят ошибок прошлого.
Не менее важной и сложной была решавшаяся на отряде вторая кадровая задача — подготовки нового пополнения унтер-офицеров. Вместо преимущественно парусно-строевой дрессировки на рангоутных крейсерах типа "Генерал-адмирал" ученики унтер-офицеры должны были приобрести авторитет опыта службы на современном боевом корабле. Отсутствие такого авторитета и невысокий уровень общего развития прежних унтер-офицеров признавались главнейшими причинами, их неумения противостоять заговорщикам на кораблях. Поэтому, как говорилось в работе лейтенанта Вердеревского, "возобновление рухнувшей ныне связи между офицерами и командой составляло едва ли не главнейшую задачу флота и всего офицерского состава". С этой целью, как отмечалось в Отчете по морскому министерству, ученики квартирмейстеры в плавании были разделены на четыре смены. Каждая была поручена особому офицеру, который был для них "во всех отношениях ближайшим начальником и руководителем".
Таковы были исходные обстоятельства, сопровождавшие первое плавание отряда, таковы были широкий реформаторский фундамент, школа мысли и творчества, предоставленные гардемаринам.
20 августа 1906 г. в 8 час. утра поднятому на "Цесаревиче" флагу командующего отрядом 13 выстрелами салютовал форт Константин. С "Цесаревича" отвечали 7 выстрелами. В 2 час. 10 мин. пополудни с якорей на Большом Кронштадтском рейде снялись "Слава" и "Богатырь". Семафором с "Цесаревича" "Славе" было предложено пройти вперед, за нею снялся с якоря и "Цесаревич". В этом маневре продолжала утверждаться вовсе не применявшая ранее (особенно во 2-й эскадре) практика перехода флагманского корабля в общий строй, чтобы и ему дать возможность держаться в строю, а кораблям из общего строя — выполнять обязанности головного. Новый обмен тем же числом выстрелов — теперь уже прощальными салютами и корабли, следуя по створу Кронштадтских маяков, выходят за "Славой" в Финский залив. Так с первой минуты похода поручением "Славе" вести за собой отряд возобновилась его не прекращавшаяся учеба.
У Лондонского плавучего маяка (названного так в память погибшего здесь на отмели в 1714 г. купленного в Англии 54-пушечного линейного корабля "Лондон") броненосцы два часа занимались определением девиации. В 17 час. 30 мин. отряд уже во главе с "Цесаревичем" продолжил плавание. В 8 час. пополудни (счет времени продолжали вести еще по-прежнему обыкновению — по 12-часовой шкале: от полуночи до полудня) близ о. Лавенсаари нанесли на карту первые координаты счисления 60°5' с.ш. и 28°30' в.д.