Цетаганда. Этан с планеты Эйтос. В свободном падении
Шрифт:
Глаза Куин угрожающе заблестели. Но она тут же взяла себя в руки и обезоруживающе улыбнулась:
— Я просто привезла вам тритонов из атмосферной службы. Небольшая услуга Дейлу Зиману.
— Зиман должен сам исполнять свои обязанности, — рявкнула экотех, — а не передоверять их каким-то невежественным планетникам! Я напишу на него докладную!
— Я родилась и выросла на станции, — поспешила уверить ее Куин. — Разрешите представиться, меня зовут Элли Куин. Вы, вероятно, знакомы с моим кузеном Тэки, он работает в вашем отделе. Вообще-то я думала, что найду здесь его.
— А-а-а, — протянула
— Боже мой, а это что такое? — прервала ее нотацию Куин, кивнув на загадочную добычу старшего экотехника.
Пальцы Хелды сжались на искореженном куске металла, словно она хотела его удушить. Привычная административная сдержанность в присутствии посторонних боролась в ней с желанием дать выход ярости. Победило последнее.
— Еще один подарочек из Транзитной Зоны. Просто диву даешься, как такие безграмотные олухи еще могут путешествовать в космосе! Только, черт бы их всех побрал, безграмотность — не оправдание, все правила показаны на голограммах! Когда-то это был аварийный кислородный баллон, причем очень хороший баллон, пока какой-то кретин не сунул его в удалитель органики. И, главное, ему ведь пришлось сперва расплющить баллон, чтобы пролез! Хорошо хоть использованный, не то разнес бы всю трубу. Невероятная тупость!
Хелда прошествовала через комнату и швырнула то, что осталось от баллона в мусорный бак, заполненный отходами тоже явно не органического происхождения.
— Ненавижу планетников! — буркнула она. — Безалаберные, грязные, безответственные животные!
Она стянула перчатки, подмела пол акустической щеткой, обработала все антисептиком и, повернувшись к раковине, принялась с остервенением мыть руки.
— Может, я помогу вам управиться с этим? — бодро спросила Куин, кивнув в сторону зеленых ящиков.
— Не было никакого смысла привозить их сюда раньше времени, — проворчала экотех. — Через пять минут у меня по графику похороны, и дробитель запрограммирован на производство элементарной органики с выводом на гидропонную станцию. Все это требует времени. Так что уходите-ка вы отсюда и передайте Дейлу Зиману, что… — Створки дверей, скользя, раздвинулись, и она остановилась на полуслове.
В помещение медленно вплыла платформа, покрытая бархатом; за ней, понурив головы, следовали шестеро станционеров. Когда дверь за процессией закрылась, Куин сделала Этану знак, и оба незаметно отступили в дальний угол. Хелда быстро одернула комбинезон и изобразила скорбную гримасу.
Станционеры собрались вокруг невесомого катафалка, один из провожающих скороговоркой произнес несколько банальных траурных фраз. Смерть — везде смерть, перед ней все равны, подумал Этан. Хоть словесные обороты и были непривычными, смысл их вполне соответствовал тому, что говорилось в таких случаях на Эйтосе. Может быть, все цивилизации не столь уж различны?
— Желаете последний раз взглянуть на покойного? — спросила Хелда.
Родственники покачали головами.
— По-моему, достаточно того, что мы пришли на похороны, — заметил один из них, мужчина средних
— Желаете присутствовать при погребении? — продолжала Хелда.
— Ни в малейшей степени, — отозвался все тот же мужчина и в ответ на неодобрительный взгляд своей спутницы твердо добавил: — Когда деду имплантировали органы, я присутствовал на всех пяти операциях. Так что при жизни я отдал ему долг. А смотреть, как его перемалывают на удобрения цветочкам, — это, дорогая, не способствует исправлению кармы.
Один за другим провожающие удалились, и к экотеху снова вернулась привычная агрессивная деловитость. Хелда стащила с покойника — фантастически древнего старика — всю одежду и вынесла ее в коридор, где, вероятно, кто-то уже поджидал, чтобы забрать вещи. Возвратившись, она проверила данные о личности усопшего, облачилась в халат, поджала губы и решительно взялась за виброскальпель. Этан с профессиональным интересом наблюдал, как, звеня, падают на поднос искусственные органы: сердце, несколько артерий, костные имплантаты, тазобедренный сустав, почка… Затем поднос был отправлен в стерилизатор, а тело перенесли к странному аппарату в углу комнаты.
Хелда открыла затворы на большом люке, откинула крышку и перенесла на нее покойника вместе с решеткой, на которой тот лежал. Закрепив решетку фиксаторами, она закрыла люк — изнутри донесся приглушенный звук падения — и заперла его. Затем нажала несколько кнопок. Замигали контрольные огоньки, и аппарат басовито загудел, что, по-видимому, свидетельствовало о нормальном течении процесса.
Пока Хелда была занята в другом конце комнаты, Этан шепотом спросил:
— Что там происходит, в этом аппарате?
— Он разлагает тело на ингредиенты и возвращает биомассу в экосистему станции, — тоже шепотом ответила Куин. — Самую чистую животную массу, такую, как тритоны, перерабатывают в высокую органику, которая идет на питание протеиновых культур, — так мы выращиваем бифштексы и цыплят. Но относительно подобного использования человеческих тел существуют определенные предрассудки. Отдает каннибализмом, наверное. Поэтому, чтобы отбивная не наводила на скорбные мысли о покойном дядюшке Недди, человеческие тела проходят более серьезную переработку, а потом ими удобряют растения. Я считаю, что это не более чем трюк для эстетов. В конце концов все идет по кругу, так что никакой разницы нет.
Съеденная морковка комом встала в желудке Этана.
— Но ведь вы собираетесь отдать им Окиту для…
— Может, на месяц я сделаюсь вегетарианкой, — свирепо прошептала Куин. — Тише!
Хелда бросила на них раздраженный взгляд.
— Чего вы здесь сшиваетесь? — гаркнула она и переключилась на Этана: — А у тебя что, работы нет?
Куин вежливо улыбнулась и постучала по зеленым ящикам:
— Мне надо освободить платформу.
— Ясно. — Экотех хмыкнула, дернула костлявым плечом и повернулась, чтобы набрать новый код на пульте дробителя. Затем она вооружилась силовым манипулятором, подняла верхний ящик и закрепила в нужной позиции на крышке люка. Крышка захлопнулась; из нутра машины донесся глухой стук. Люк открылся снова, и второй ящик занял место первого. Затем — третий. Этан затаил дыхание.