Цетаганда. Этан с планеты Эйтос. В свободном падении
Шрифт:
На второй день Этан обнаружил, что Куин, оставляя его в полном одиночестве, и не думает запирать двери. Сделав это открытие, он минут двадцать протоптался в коридоре, пытаясь выработать более или менее разумный план бегства — с условием, чтобы не попасть в лапы Миллисора, который, несомненно, охотится за ним по всей станции. Раздавшееся из-за угла жужжание робота-уборщика заставило Этана снова юркнуть в номер. Сердце бешено колотилось. Может, не так уж и плохо, если командор Куин еще немного подержит его у себя…
На третий день к нему вернулась способность рассуждать. Теперь уже Этана всерьез беспокоил тот переплет, в который он угодил, однако на то, чтобы из
К концу следующего дня его постигло разочарование: образовательная программа оказалась до обидного скудной. Она состояла из двух очень поверхностных обзоров галактической истории, нескольких очерков по истории Цетаганды и развлекательного сериала под названием «Дикая звезда любви», на который Этан наткнулся случайно и был так потрясен, что даже не догадался выключить комм. Жизнь с женщинами, как выяснилось, не просто провоцировала мужчин на странное поведение — она вызывала форменное помешательство. Интересно, сколько времени осталось до того, как флюиды — или черт знает что еще, — исходящие от командора Куин, заставят и его вести себя подобным образом? А если рвануть на ней одежду, чтобы обнажилась грудная гипертрофия — действительно ли она станет после этого бегать за ним, как свежевылупившийся цыпленок за мамой-курицей? Или, не дожидаясь, пока ее гормоны сделают свое черное дело, Элли просто достанет вибронож и искромсает его на кусочки?
Этан содрогнулся и посетовал на себя за то, что столь бездарно провел два месяца пути до станции Клайн, так и не решившись воспользоваться корабельной библиотекой. Хотя, с другой стороны, неведение — залог блаженства, а познание ведет прямиком в ад. Но уж если его бессмертной душе и суждено погибнуть на алтаре долга, то, видит Боже-Отче, он отдаст ее во имя Эйтоса! И с этими мыслями Этан вставил в комм очередную дискету.
На шестой день, выйдя из нирваны духовного падения, Этан почувствовал, что заплатил за познание полной потерей душевного равновесия.
— Какого черта Миллисор вообще здесь делает? — набросился он на Куин, когда та снова ненадолго заскочила в номер.
— А никакого. Я ожидала от него большего. — Она пожала плечами и, плюхнувшись в кресло, принялась механически накручивать на палец прядь своих черных волос. — Он не сообщил местным властям о пропаже Окиты. Не выявил скрытых помощников. Не сделал ни единого шага в попытке покинуть станцию. Время, которое гем-полковник тратит на поддержание своей легенды, говорит о том, что окопался он здесь надолго. Неделю назад я думала, что он просто дожидается корабля с Эйтоса, на котором вы прилетели, но теперь ясно, что держит его здесь нечто другое. Причем та проблема, которая его занимает, важнее, чем предполагаемое дезертирство подчиненного.
— Так сколько же мне придется тут отсиживаться?! — взорвался Этан и принялся раздраженно мерять комнату шагами.
— До тех пор, пока что-нибудь не прояснится, надо полагать. — Элли развела руками и невесело усмехнулась. — Кое-что, возможно, уже прояснилось, хотя и не в нашу пользу. Миллисор, Pay и Сетти обыскивают всю станцию, шныряют везде, как невидимки, и постоянно возвращаются к тому коридору, возле экологической службы. Сначала я не могла понять, в чем тут дело. На одежде Окиты не было никаких «жучков», к тому же для большей верности я отправила ее по почте адмиралу Нейсмиту. Стало быть, дело не в этом. И тут до меня дошло! Эти треклятые протеиновые аппараты находятся как
Этан вдруг почувствовал, что до смерти устал от салатов. И от этой комнаты, и от напряжения, помноженного на неопределенность и беспомощность. И от командора Куин, и от той беспардонной манеры, с какой она позволяет себе помыкать им.
— А почему я должен верить вам на слово, что станционные власти не способны помочь мне?! Вы не привели никаких доказательств! — пошел он в атаку. — Я не убивал Окиту! Я не совершал ничего противозаконного! У меня и с Миллисором нет никаких проблем — это вы, кажется, ведете с ним войну. Он вообще не принял бы меня за тайного агента, если бы Pay не обнаружил этот ваш «жучок». А вы затягиваете меня все глубже и глубже в интересах вашей шпионской деятельности!
— Они взяли бы вас в любом случае, — возразила Куин.
— Да, но тогда мне пришлось бы всего лишь убедить Миллисора, что на Эйтосе нет того, что он разыскивает. На допросе мне, возможно, и удалось бы это сделать, если бы ваше вмешательство не вызвало у него подозрений. Черт побери, да пускай приедет в наши Центры с проверкой, если ему так хочется!
Элли вскинула брови — манера, уже начинавшая бесить Этана.
— Вы действительно считаете, что с ним можно идти на такие сделки? Я бы предпочла привить себе новую разновидность чумы!
— По крайней мере он мужчина, — отрезал Этан.
Элли расхохоталась. Гнев Этана дошел до точки кипения.
— До каких пор вы будете держать меня здесь под замком? — снова взвился он.
Элли выдержала паузу. Ее зрачки то сужались, то расширялись, улыбка сбежала с лица.
— А вас никто и не держит под замком, — спокойно заметила она. — Можете уйти в любой момент. На свой страх и риск, разумеется. Мне будет грустно, но я переживу.
— Вы блефуете. — Этан перестал бегать по комнате и остановился перед ней. — Вы не можете меня отпустить. Я слишком много знаю.
Куин спустила ноги со столешницы, выпустила из рук черную прядку волос и уставилась на Этана так, словно тот был предметным стеклом, а она рассматривала его на просвет — хорошо ли вымыто. Когда она заговорила снова, голос ее звучал весьма зловеще.
— Должна вам сказать, что вы еще оч-чень мало знаете!
— Но ведь вы не хотите, чтобы я сообщил властям об Оките, верно? Вас ведь свои же за это затравят!
— Ну, затравят — это сильно сказано. Они, конечно, поднимут крик, если узнают, что мы сделали с телом — прошу заметить, при вашем активном содействии. А заражение продуктов — обвинение куда более серьезное, чем банальное убийство. Почти то же самое, что поджог.
— А мне плевать! Что они могут мне сделать — выдворить со станции? Так это не наказание — это награда!
Она сощурилась, сдерживая разгорающуюся ярость.
— Можешь убираться ко всем чертям, эйтосианин, но только потом не вздумай ползти ко мне на брюхе за помощью. Мне не нужны дураки, предатели и… и голубые сопли!
Этан подумал, что это уже можно квалифицировать как намеренное оскорбление.
— Прекрасно! А я не желаю иметь дело с такой хитрой, изворотливой, грубой, наглой… женщиной! — выпалил он.