Цейтнот. Том II
Шрифт:
Ну а как иначе? В столице свыше пяти миллионов человек проживает, тут ежедневно случается превеликое множество происшествий, а ещё беспрестанно поступают сигналы от неравнодушных граждан, чересчур бдительных старушек и городских сумасшедших. И пусть входящая корреспонденция уже обработана сотрудниками дежурной части, нашу задачу это облегчало не так уж и сильно.
— Петь! — позвал меня Василь. — Ты все случаи с документальной фиксацией использования сверхспособностей в сторону откладывай, чтобы потом не рыться.
— Лады…
Через разбитое
К тому моменту, когда из коридора донёсся металлический лязг, я отыскал лишь один рапорт о неопознанном теле, да и то покойник оказался бородатым, а у нас бритый и двое с усами. Мимо.
В кабинет зашёл Грин, выставил на край стола поднос, на том обнаружились пара бутербродов с маслом, пара с колбасой и два стакана горячего чая. Вот чая я хлебнул с превеликим удовольствием, а есть как-то не особо и хотелось даже, пусть со вчерашнего обеда и маковой росинки во рту не было.
— А вы что же? — уточнил Василь у оперативника.
— Уже позавтракал, — пояснил Грин.
— Нет! — с нажимом произнёс мой товарищ. — Протоколы и заявления смотреть не собираетесь?
Оперативник зевнул и с нескрываемой насмешкой произнёс:
— Не царское это дело! — Потом глянул на задохнувшегося от возмущения Василя и покачал головой. — Короста, ты нормальный вообще? Думаешь, если бы у меня всё в глазах не двоилось, я бы с вами нянчиться стал?
Грин явно намеревался добавить что-то ещё более едкое, но тут в коридоре раздался стук по металлической двери, и он насторожился.
— Кого ещё нелёгкая принесла?
Оперативник вышел из комнаты, послышался лязг запоров, а после донеслись приглушённые голоса. Вернулся он изрядно озадаченным.
— Случилось что? — насторожился Василь.
Грин раздражённо поморщился.
— Если верить иностранным радиостанциям, Айла, Лютиерия, Средин, Окрест и Суомландия признали легитимность правительства в изгнании и объявили республиканских дипломатов персонами нон-грата, а Лига Наций отозвала полномочия наших представителей. Собираются работать со ставленниками так называемого императора. Ну и армию призывают разойтись по домам, дабы не препятствовать свободному волеизъявлению народа.
Василь выругался, мне тоже от крепкого словца удержаться не удалось.
— Ничего! — проворчал Грин. — Собака лает, караван идёт! Мы им ещё подведём фигу к носу! Ещё попляшут! — Он достал коробку папирос и распорядился: — Работайте!
Закурив, оперативник отошёл дымить к дальнему окну, а мы продолжили шерстить архив, разбирая рапорты, протоколы, анонимки, объяснительные и прочий бумажный хлам. Стопка отложенных документов понемногу росла и уже достигла в высоту сантиметров пятнадцати, когда Василь вдруг встрепенулся и подтянул к себе одну из ориентировок.
— В яблочко! — провозгласил он, безмерно довольный собой. — Родимое пятно в форме неправильного треугольника ровнёхонько
Грин прекратил раскачиваться на задних ножках стула, встал и подошёл.
— А остальное как? Цвет волос и глаз? Фотография есть? А отпечатки сняли?
— Фотография есть, — ухмыльнулся Василь. — И не одна! Только лица нет. И отпечатков тоже. Голову и кисти отрубили, прежде чем тело в канал спустить.
— Чертовщина какая-то! — поёжился я.
— Для столицы обычное дело, — не согласился со мной Грин. — Просто чаще тела полностью разделывают, а тут схалтурили. — Он забрал протокол с прицепленными к тому ржавой скрепкой фотокарточками, зашелестел бумагами и спросил: — По нашей части там что?
Василь зевнул, мотнул головой и пояснил:
— Признаки сверхъестественного воздействия. На груди ожоги в виде пары ладоней.
— Серьёзно? — Я встал и заглянул через плечо оперативника, присмотрелся к фотокарточкам. — Позвольте…
Выдернув один из снимков, где был крупным планом заснят торс мертвеца и на коже предельно чётко просматривались силуэты ладоней с растопыренными пальцами, я присмотрелся к нему и кинул на стол.
— Погодите, погодите…
Я принялся копаться в стопке отложенных для последующего более внимательного изучения рапортов и вскоре выудил оттуда нужные материалы.
— Вот! Вчера по жалобе соседей на неприятный запах была вскрыта комната в доходном доме, на кровати в ней обнаружили покойника с такими же отметинами на груди! Один в один!
— Голова и руки? — сразу же уточнил Грин.
— На месте!
— Ну и куда ты смотрел? — укорил меня оперативник. — Если это наш клиент, почему сразу не опознал?
— Его попробуй — опознай!
Василь взглянул на фотографию и присвистнул.
— Да уж…
Гримаса исказила лицо покойника до такой степени, что человеческого в нём почти ничего и не осталось. Ещё и разложение свою роль сыграло, хоть злоумышленник и оставил окно открытым.
— Отпечатки пальцев есть, уже хорошо. Будет, с чем к начальству идти, — пробормотал Грин, помолчал и добавил: — Баба сработала. — Он щёлкнул ногтем по фотокарточке и повторил: — Точно баба!
— Похоже на то, — согласился с таким выводом Василь и добавил: — Отпечатки ладоней миниатюрные.
— Пф-ф! — фыркнул оперативник. — Отпечатки! Мужик голый в постели лежит, какие ещё варианты могут быть? Шампанское, шоколад! Тут без вариантов! — Он осёкся: — Да, кстати! Криминалисты успели комнату обработать?
— Всё было начисто протёрто, — подсказал я, заглянув в бумаги.
— Досадно. Ладно, ищите последнего жмурика. Бритый есть, второго усатого найти остаётся.
Грин собрал материалы и ушёл, а мы с Василем убили на изучение документов ещё три часа и ни черта полезного не нашли. Судя по всему, третий тип в поле зрения комиссариата не попадал. Возможно, его расчленили по всем правилам, и он лежит сейчас в мешках с камнями на дне канала, или же с ним сработали чище, и материалы отошли полицейскому управлению.