Ча-ча-ча
Шрифт:
— Спасибо за приятный вечер, — сказала я, когда мы весьма неловко замялись напротив моей двери.
— Не за что. Мне, кажется, тоже понравилось. — Кулли смотрел на меня, словно ожидая подтверждения, что он тоже неплохо провел время.
— Тебе кажется, что понравилось? Ты в этом не уверен?
— Нет, не уверен. Я думал, что веду себя как надо, но что-то не заладилось. Ты этого не почувствовала? — Он подступил поближе и быстро поцеловал меня в кончик носа.
— Да, я это почувствовала. А мы можем попробовать еще раз? — Довольно нагло с моей стороны. Но что мне было терять? — Мне бы хотелось
— А меня? Тебе бы хотелось еще раз увидеть меня? — На этот раз он поцеловал меня в правую щеку.
— Да, хотелось бы. — Я закрыла глаза в ожидании, что Кулли поцелует меня и в левую щеку, а еще лучше, в губы. Именно этого мне и хотелось.
— Давай на это рассчитывать, — радостно сказал он.
Рассчитывать? Рассчитывать? Да что, этот парень считает, что он Лео Бускаглиа [41] ? Я совсем уж было решила, что он обнимет и поцелует меня, а он решил на меня рассчитывать.
— Конечно, давай на это рассчитывать, — рассеянно произнесла я и слегка обняла его.
Мы тут же отпрянули друг от друга, и Кулли спустился вниз по ступенькам. Мы помахали друг другу на прощание, и он уехал.
В ярости и смущении я открыла дверь и вошла в огромный и пустой дом. Самолюбие мое было слишком уязвлено, чтобы просто лечь и уснуть. Я вымыла кухню, потом гостиную, столовую и все оставшиеся комнаты на первом этаже. Прежде чем Я опомнилась, было уже три часа ночи. Я совершенно вымоталась. Когда в половине четвертого я, наконец, доползла до кровати, сон все еще не шел ко мне. Тогда я закрыла глаза и представила, что мы с Кулли находимся на борту «Марлоу». Мы, словно в колыбели, качаемся с ним на койке. Я отключилась в считанные минуты.
41
Автор юмористических произведений.
Глава 9
В половине десятого утра в воскресенье меня разбудил телефонный звонок. Меня это совсем не обрадовало. Воскресенье — это был день, когда я отсыпалась, и мне вовсе не хотелось упускать такую возможность. Кто бы это ни был, пусть поговорит с моим автоответчиком, подумала я и перевернулась на другой бок. Через несколько минут телефон зазвонил снова. И я снова положилась на автоответчик. Когда телефон зазвонил в третий раз, я уже больше не могла не обращать на это внимания и, протянув руку к ночной тумбочке, сняла трубку.
— Алле, — пробормотала я.
— Привет, Сонни. Ты что, еще не проснулась?
— Кулли? — Я так и подпрыгнула на кровати.
— Ага. Я пытался до тебя дозвониться. У меня есть для тебя одно предложение.
— Правда? — Теперь я окончательно проснулась.
— Ага. Сегодня прекрасное морозное и солнечное февральское утро. Как насчет того, чтобы прогуляться по пляжу, а потом позавтракать на «Марлоу?»
— По пляжу? Да там же все замерзло.
— Не-а. Мы тебя укутаем так, что ты будешь чувствовать себя, словно находишься на одном из этих твоих курортов на Карибском море. Давай, попробуй, сама увидишь.
Во что же я укутаюсь? Я же продала все мои шубы. Все, что у меня осталось, так это проеденное молью
— Я привезу тебе шерстяную куртку, которую ты сможешь надеть вниз, — сказал Кулли, словно прочитав мои мысли. — А еще лыжные шапочку и перчатки. Ты будешь выглядеть восхитительно.
— Ну, если так…
— Я заеду за тобой через полчаса.
— Через полчаса? — Да я еще в постели!
— Тогда лучше вылези из нее. Я еду. Пока. — Щелк.
Я опрометью бросилась к зеркалу, и дыхание мое перехватило от увиденного. Видок у меня был — краше в гроб кладут. Моя уборка до трех часов ночи вовсе не прибавила мне свежести.
Я причесалась, оделась и была уже внизу, когда Кулли позвонил в мою дверь. Возбуждение мое было так велико, что я едва держалась на ногах. Он давал мне еще один шанс, и я не собиралась упускать его.
— Ого! Ты прекрасно выглядишь, — сказал он, когда я открыла дверь.
— Да, конечно. Ты даже не дал мне времени, чтобы накраситься.
— Я рад этому. Так ты выглядишь лучше. Более раскрепощенной, менее… менее… ну, я не знаю… менее напряженной, что ли.
— Спасибо, я поняла. Ты хочешь сказать, что я выгляжу освобожденной от самое себя.
В самом деле, эта спонтанная и искренняя манера Кулли вести себя нравилась мне в нем больше всего. Я совершенно не могла представить, чтобы он начал дергаться, если бы кто-то пристально посмотрел на него, например, в ресторане. С Сэнди это происходило постоянно. В конце концов, Чарльз Кулвер Харрингтон и Сэнфорд Джошуа Кофф были настолько разными людьми, насколько могут различаться два представителя мужского пола. И меня это только радовало.
Мы отправились на общественный пляж Джессапа на «джипе» Кулли. По дороге мы пели песни и даже играли в некое подобие «Угадай мелодию».
— О'кей. А это что? — говорил Кулли и напевал какую-нибудь мелодию в стиле рок-н-ролл.
— «Спящий лев», — выкрикивала я ответ. — А как насчет этой? — бросала вызов я и напевала другую песню.
— Это просто. «Увидимся в сентябре», — отгадывал он.
— Правильно, — восклицала я, и мы оба заливались хохотом. Не осталось никакого намека на вчерашний вечер, когда оба мы начинали вести себя неуклюже, как только дело касалось каких-то «опасных» вещей.
Приехав на пляж, я, к своему удивлению, обнаружила, что мы не одни. По песку бродило еще несколько человек. Они собирали ракушки, бросали крошки голодным чайкам и дышали морским воздухом.
— Пройдемся? — предложил Кулли, после того, как снабдил меня курткой, шапочкой и митенками.
Я окунулась в порыв холодного ветра, но когда мы с Кулли спустились к воде, я с удивлением отметила, что там не так уж и холодно.
Кулли взял меня за руку и, пока мы шли вдоль пляжа, время от времени похлопывал по ней. Этот жест вызвал во мне столько благодарности, что даже слезы навернулись у меня на глаза. Я совсем отвыкла от такой нежности. Но этот человек любил ухаживать и быть объектом ухаживания. Почему я так упрощенно отнеслась к проявлению его внимания прошлой ночью? Возможно, потому, что мои предыдущие мужья никогда за мной не ухаживали. Их представления о выражении привязанности ограничивались покупкой подарков.