Чабор
Шрифт:
— Ах ты крысиный хобот — бум…! Ух, ты, рыбьи копыта — бум…! Да я ж тебя в жабий рог скручу — бум, бум!
Наконец Шайка упала, поджав под себя короткие, кривые ножки, и наполнила тронную пещеру душераздирающими рыданиями. Получивший удовлетворение Бардак уселся на мягкие шкуры, покрывающие трон, повесил клюку на подлокотник, взял в руки волшебный жезл и прогремел:
— Так-то…. Будешь знать, как за нос водить хозяина. Ишь, раскурлыкалась…
— У-у, больно, — ныла Шайка.
— Хватит! — крикнул царь.
Побитая раба тут же, как ни
Бардак смотрел на неё сосредоточенно и зло:
— Всё же, — с досадой произнёс он, — мне надо было сотворить тебя так, чтобы одна нога выгибалась вперёд, а другая назад. Вот это было бы чудище! Или то место, которым ты ешь и чем… наоборот, сделать одним местом. У тебя ведь и так всё через это место…
Взгляд Бардака стал холоден и мёртв, а это уже было гораздо серьёзнее заурядного «перевоспитания» клюкой. То, что мог сделать царь Темнолеса в такой момент, способно было повергнуть во мрак весь белый свет. Шайка, зная это, тут же трусливо бросилась к трону, сняла с хозяина сапоги и принялась услужливо и тщательно вылизывать ему ноги.
Наверное, стоит сказать, что она знала, чем и как ублажить желания повелителя, ведь по большому счёту для того он её и создал. Стоило Шайке увидеть этот страшный взгляд, она вылизывала хозяина, сколько тот хотел, и, как это ни гадко, где он этого хотел.
Внезапно у дверей тронного зала раздался какой-то шорох. Скользя жёлтым, грязным брюхом по полу пещеры, к трону царя ползло мерзкое, голое существо. Оно очень напоминало непомерно большого зайца, абсолютно лишённого шерсти. Беспрестанно тычась в каменный пол длинным мокрым носом, оно даже не пыталось поднять свой взгляд от холодных плит.
Вырвавшись из чар своего гадкого наслаждения, Бардак с ненавистью посмотрел на слугу, посмевшего вторгнуться в его тошнотворные грёзы.
— Если, — прохрипел Бардак, — то, что тебя привело, окажется малозначительным, — я… я не знаю, что с тобой сделаю…
— Владыка, — раздался шипящий, сдавленный голос безшёрстного существа, — там Мор. У него с-с-срочное — с-с-с. Повелитель — с-с-с, Вы же знаете, я не стал бы, …как я могу?
— Заткнись! — Бардак нехотя натянул бережно снятые слугой принадлежности царского туалета и пнул взмокшую от старания Шайку ногой. — Зови Мора…
В тёмном проёме двери появилось что-то огромное. Сделав ещё шаг к свету, «это» явило собой то, что вызывало ужас на любой стороне Леса. Мор имел тело огромного человека, но с когтями и клыками лютого лесного зверя. Даже в лице у него угадывалось что-то медвежье. Конечно, ведь он и был медведем, когда этого хотел.
— Хозяин! — взревел вероломный гость, тяжело дыша.
— Мор, — перебил его Бардак, — хорошо, что ты появился, а то Шайка и Ульянь уже заморили меня тоской.
— Хозяин, — повторил Мор, — у нас беда…
Царь разочарованно поднял брови:
— Беда — плохое развлечение, Мор. Ты, наверное, неправильно меня понял. Надеюсь, не шутки ради ты произносишь это слово?
—
— Меч?!! — крикнул Бардак так, что зазвенели каменные стены зала. — Что ты сказал?!!
— Они владеют мечом Индры, — тихо повторил Мор, отводя взгляд от извергающего искры бешенства царя.
— Как?!! — возопил тот, не желая верить в услышанное. Схватившись за голову, он метнулся дальний угол пещеры. — Твари!!! Тва-а-а-ри!!! Как вы его пустили?!
— Повелитель, — прервал эти вопли негодования Мор, — всё это Говар. Он специально надоумил мальчишку прийти раньше положенного.
— М-м-м-м, — стонал Бардак. — Почему ты не убил этого ребёнка?
— Владыка, я был недалеко от Ямала, когда ни с того ни с сего услышал гром. Подозревая неладное, я бросился к Белой горе. Там я заметил человеческие следы. Я и поверить не мог, что кому-то взбредёт в голову шататься по Лесу в эту пору. Когда след упёрся в ямаловы камни, мне уже ничего не надо было объяснять. «Голова» Ямала рассыпалась, а меч исчез. След был свежий, и мне понадобилось совсем немного времени для того, чтобы настигнуть мальца. Но вдруг на пути к нему я наткнулся на Росу, дочь Запавета. С ней была Хвоя. Девка упорхнула, а вот с рысью…
— Не верю! Не верю, Мор, чтоб ты не справился с этой кошкой…
— Напра-а-асно ты так, Повелитель. Эта кошка едва не вышибла мне дух.
— И всё же, — торопил с рассказом царь.
Мор шумно сглотнул:
— Придушил я её...
— Ну, чёрт побери… дальше!
— А дальше, только я собрался свернуть башку этому малому, как на меня вскочил Мах. И откуда он только взялся? Я думаю, может быть, девка позвала первого из своих, кого только по пути встретила …?
— Хорошо, хорошо, — нервно отмерял шаги вдоль стены Бардак, — но ведь Мах стар. Как можно сравнивать его когти с твоими?
Мор злобно зарычал:
— Я рвался к мальцу, царь. Что мне были бы Мах или Хвоя, когда бы можно было убить ЕГО? Но старая, блохастая собака чуть не перегрызла мне горло, этот Мах просто взбесился! Но… я вывернулся и его зашвырнул как надо. И вот тут мальчишка достал Меч!
Я п-просто не ожидал…. Ведь даже подумать не мог…. Ты же знаешь Силу этого Меча, царь? …И вот, …я ушёл ни с чем…
— Ушёл? — иронично позлорадствовал Бардак. — Ты удрал, удрал, как Шайка от звука Волшебного рога. Ты, самый сильный по обе стороны Горы? М-м-м-мх, — Бардак сдавил голову руками так, словно она вот-вот собиралась лопнуть.
И вдруг он резко опустил руки и повернулся к Мору:
— А Говар? Его-то ты нашёл, убил?
— Нет, хозяин, я только …
— Ой, дубина ж ты, дубина! Да как же это?! Неужто нельзя было сообразить хоть это сделать?
— Владыка, я сейчас… я найду, я …мокрого места от него не оставлю…
— Куда уж теперь? Гляди. Говар, как видно, сидит где-то и только того и ждёт, чтоб ты пришёл и разодрал его. Уж и вымылся, наверное, по такому случаю. Ну и дубина ты, Мор, ну и дубина… Шайка! Принеси рог!