Чабор
Шрифт:
Тарина сидела, слегка наклонившись к Мирославе, …та что-то шептала ей на ухо. Сёстры улыбнулись, и только тут она отвела взгляд, да и то потому, что царь и царица покидали застолье, оставляя дочерей в компании Кратора, Светозара, Ратибора и Говара.
Едва царственные супруги вышли из зала, пир грянул с новой силой. Теперь каждый без труда мог пробраться в любой уголок зала, разумеется, кроме стола асура, за который можно было только по приглашению. Вдруг там поднялся Ратибор.
— Лесной! — позвал он. — Лесно-о-ой!!! Иди к нам. Смелее,
— А я и не боюсь, — ответил Чабор, поднимаясь с места и отправляясь туда, куда ему теперь нужно было попасть просто позарез, ай, спасибо Ратибору!
Водар снова куда-то пропал, да и бог с ним, вечно у него какие-то дела. И как он умудряется всегда пропадать в самый ответственный момент?..
— Добрый вечер честной компании, — смело, совсем по-взрослому приветствовал присутствующих юноша, и сам тому удивился.
— Вот, — показывал на него Ратибор, приглашая гостя присесть на свободное место Вершины, возле… Тарины, и Лесной во второй раз мысленно поблагодарил начальника дворцовой стражи. — Этот парень, — продолжал Ратибор, — усадил меня на пятую точку. Будь у меня побольше мозгов, — пошутил он, — не быть бы мне живым и здоровым. Ну что, крестник Лесной, поднимешь чарку?
— Да я, — честно признался юноша, — никогда крепкого не пивал.
— Не боись, — поддержал просьбу Ратибора Кратор, на всякий случай наливая тому четверть дозы младшего четника. — Мы, чай, тоже не с грудным молоком хмельного мёда и пева попробовали. Ну, — поднял воевода кубок, — молодой, будь добрым воем…
Кратор одним махом выпил, и тут из-за стола вдруг встал Говар:
— Добры молодцы, красны девицы! — задорно крикнул старик. — Будем на столах спать, аль веселиться, играть? Не ради чарки пир горой, а ради удали младой! Коль устали есть да пить, дозвольте старому водить, игрой задорной веселить?!
— Добро, старче, — кричали казаки, оборачиваясь к Говару, раздвигая шире скамьи, давая простор веселью. По всему было видать, что все только того и ждали. — Давай задания, а то и впрямь кровь стынет сиднями сидеть.
— Коли так, вот вам первая задача. Кто силён и грузен, желает смерить мощь и удаль?
Дружинники стали переглядываться. Никто не решался отозваться первым. Мало ли что дед надумал. Может, совсем не в силе тут дело?..
— Старик умеет разыграть, — шептались за соседним столом, — вызовет воинов сильных да ловких и давай загадками да вопросами засыпать, вот потеха!
— А какая награда победителю?! — срываясь на свинячий визг, крикнул кто-то из толпы, чем вызвал всеобщий хохот.
— Ой, хитрецы, — засмеялся дед, — ещё и задания не знаете, а уж награду подавай. Что ж, могу отдать победителю …свои сапоги. Они, правда, старые, но выбрасывать жалко. А так нет у меня больше ничего.
— Что ты, старче, — под смех дружины, загремел густым басом какой-то чернобородый воин, — что мы аримы у старого человека последнюю драгоценность отбирать? Не надо…
— Ну, что с вами делать? — вздохнул хитрый
— Ой, крутит дед, — шушукали сзади. — Ведь наверняка сразу знал, чем лучше всего четников задобрить. За награду из царевниных рук любой до моря на ушах добежит.
Добромила нахмурилась, покосилась на Мирославу, Мирослава на Божену. Та не стала переводить внимание на младших сестёр и поднялась:
— Добро, дед Говар, одарю победителя, только покажи поединщиков...
Толпа колыхнулась, будто вода в бадье. Через плотные ряды так, словно в эту бадью бросили тяжёлый камень, вышел вперёд царский кметь Кратор.
— Я, отец, хочу поразмяться, — под глубокий вздох всеобщего удивления застенчиво пробубнил воевода. — А коль награда от царевны, — добавил он смелее, — уж будь уверен, не уступлю сопернику…
— Добро, — хлопнул в ладони Говар, — кто супротив воеводы? Легковесных и молодых не беру, соперник больно грозен.
— А какая награда? — снова завопил визгливый голос, и Чабор уловил в нём какие-то знакомые нотки.
— Я одарю победителя… поцелуем! — смело настолько, что вызвала испепеляющий взгляд Добромилы, заявила Божена.
Дружина и приглашённые охотно потянули руки вверх:
— Я! И меня! — выкрикивали из толпы. Теперь в желающих недостатка не было, но Говар остановил свой выбор на Дуболоме. Настоящий витязь, стоящий соперник для воеводы. Рост — в рост, волос — в волос, то-то поединщики!
— Старче, — вопил писклявый и до боли знакомый Чабору голос, — давай уж им пары, всем награду охота.
— Ладно, — согласился Говар, — кто в пару к воеводе?
— А награда? — визжал до кашля «писклявый».
— Наградой будет мой поцелуй, — заявила, не вставая с места, Мирослава.
Дед хитро прищурился, отыскивая в толпе Ратибора, а тот уже толкался локтями пробираясь вперёд:
— Я! — кричал он, — я к воеводе в пару! — Насилу пробившись, главный страж стал рядом с Кратором.
— Кто к Дуболому? — вопрошал дед.
Вызвался Хлёст — витязь, с которого картины писать. Смел, умел и, как в народе говорят, удал, и красоты Бог дал.
— Это тебе не Лесной, — шепнул на ухо Ратибору Кратор, — этот не то на пятую точку, этот плашмя положит, и не поднимешься.
— Посмотрим, — ответил тот…
— Давай ещё! — не унимался в этот момент «писклявый» — Чтобы никому обидно не было!
Дабы оставить пустые забавы и уйти спать от греха подальше, из-за стола встала Добромила, а перед Говаром словно из-под земли вырос Светозар.
— Я присоединяюсь к сёстрам, — неожиданно для себя сказала Добромила.
— Кто? — просто спросил у окружающих Говар.
— Я, отец, — отозвался Светозар.
Глядя на всё это, девки из прислуги зашушукались, как змеи: «Вот так страсти-мордасти! Не хитро со Светозаром в упряжи победить: наворожит чего, противники сами повалятся… но царевны-то каковы…».