Чаганов: Война. Часть 3
Шрифт:
– Есть!- Оля прыгает мне на грудь, ногами обхватывая меня за талию.
– ... Освободились два места кандидатов, так как Берия стал членом Политбюро, в итоге первым кандидатом ЦК выбрал Вознесенского, а вторым...- супруга покрывает моё лицо поцелуями.
'Вот же авантюристка, не исчерпала ещё своего запаса везения, по лезвию бритвы прошла, не порезавшись'.
– Очень удобная позиция быть третьим,- спрыгивает на пол Оля,- двое первых топят друг друга, а третий наблюдает за схваткой. Слушай, а кто Секретарём ЦК стал?
– Молотов, зря ты его, кстати, со счетов списываешь, он снова на коне. А если учесть какое у него здоровье, то
– Молотов становится твоим куратором в Секретариате?- супруга закусывает губу.
– Слава богу нет, Киров шепнул, что будет он, а Молотов займётся Управделами.
– Рио-Рите, Рио-Рите,- по-немецки заговорила бумажная лента медиацентра, включившего реверс, а мы закружились в испанском Пасодобле и остановились лишь тогда, когда его сменил Утёсовский 'Пароход'.
– Ну хорошо, станешь ты Сталиным, а дальше что?- Оля с тревогой смотрит на меня,- одно дело техника и совсем другое люди. Что делать с такими как Русланова? Ведь если плыть по течению, то итог будет тем же самым.
– С такими как Русланова ничего не сделаешь,- присаживаюсь рядом с супругой, откинувшейся на спинку потёртого плюшевого дивана,- их не перевоспитаешь. Упор надо делать на воспитании подрастающего поколения в школе ...
– Оно ведь и в семье, и во дворе тоже воспитывается.
– Верно, но другого пути нет. Можно, конечно, как в Мире Полудня забрать детей из семьи и поместить их всех в интернат, чтобы воспитывать там коммунарами, но есть несколько проблем, например, откуда взять такое количество хороших воспитателей, круглосуточно работающих с детьми? Да и родители вряд ли поймут такие действия властей, как изъятие детей из семьи. К тому же и десяти лет не прошло, как последние коммуны были распущены...
– Не уверена, что твой путь приведёт к чему-то хорошему, ведь изо дня в день условные 'Руслановы', которых никак не меньше, чем школьных педагогов, будут, не напрягаясь, своим обычным поведением перевоспитывать детей обратно по своему образу и подобию, что в общем-то и случилось у нас. Тогда уж проще перепрограммировать их сознание в прямом смысле этого слова. Записать, как мы умеем, в память кодекс поведения коммунара, например.
– ... Записать-то, решив несколько чисто технических задач, можно, только вот убеждения - это не набор картинок в памяти. Мы толком даже не знаем где в мозгу они хранятся. Убеждения складываются в сознании со временем, причём под влиянием внешних факторов с течением времени могут изменяться...
– Перезапись убеждений возможна и является задачей чисто технической,- рубит слова Оля,- сам посуди, ты и я принесли в этот мир те же самые убеждения, что были у тебя в нашем.
– Допускаю, что это действительно так, допускаю даже, что за время нашей жизни мы сможем разобраться, какая часть кода, загружаемого в мозг, отвечает за убеждения. Но неужели ты не видишь тех опасностей, которые подстерегают нас в итоге. Ведь эта технология легко может быть использована и капиталистами, и фашистами, и религиозными фанатиками, да кем угодно.
– Да почти любая технология может быть использована как оружие кем угодно! Эта ещё гуманная, без физического уничтожения людей и вреда природе. Нам ли с тобой не знать. Сейчас основную роль в перекодировании мозга играют средства массовой пропаганды. Их эффективность пока не очень высока по сравнению с прямой перезаписью сознания, но со временем сравняется с ней. Почему же нам уже сейчас не использовать наше знание, чтобы получить
– Мне кажется, что эта технология во много раз разрушительнее ядерного оружия. По большому счёту она может привести к превращению людей в биороботов, лишённых сознания...
– Полная ерунда!- кричит Оля, заглушая хрипловатый баритон Утёсова, но спохватывается и продолжает уже потише,- смена убеждений не лишает человека сознания и не превращает его в биоробота. Если так рассуждать, то надо запретить в стране всякую пропаганду, так как это лишает человека выбора. Ты хочешь, чтобы у нас не было идеологии? Ты действительно этого хочешь, твой опыт тебя ничему не научил?
– Хорошо, но как ты собираешься это осуществить? Без разбору отлавливать людей на улице? С какого возраста?
– Не надо никого отлавливать,- сжимает кулаки Оля,- перепрограммирование следует применять к преступникам и осуществлять по решению суда.
– А где гарантия того, что это не станет оружием в борьбе с политическими противниками? Не приведёт ли это к тому, что вместо поисков новых путей развития социализма общество закуклится в идеологических догмах столетней давности и перестанет развиваться? Ты действительно этого хочешь, твой опыт тебя ничему не научил? Ладно-ладно не сердись, опыт меня учит, что не существует простых решений у сложных задач...
Супруга, дёрнув плечом, сбрасывает мою руку.
– ... Не знаю как ты, но я никогда не задумывался над такими вещами. Рассчитывал, что одолжу это тело у владельца на неделю, встречусь с десятком людей, подтолкну к решению каких-то технических задач и всё. Теперь видимо придётся. Попробую с Кировым переговорить, конечно, в чисто гипотетическом плане, типа, была бы у нас такая волшебная палочка... Стоп, ну так будем мы праздновать моё назначение или нет? Повод-то какой. Поверишь, не ожидал такого до последнего. Косыгин-то, например, имел больше оснований рассчитывать стать кандидатом, опыт работы наркомом, возраст и так далее, но вдруг поднялся Сталин и всё в один момент поменялось: ЦК твёрдо выступает за омоложение высших партийных органов, при прочих равных условиях давать предпочтение более молодому. Теперь буду присутствовать на всех заседаниях, хоть и без права голоса.
Оля тянется ко мне:
'Я только за... шампанское, значит, пропускаем'.
Москва, Антипьевский переулок, дом 2,
Наркомат обороны.
20 апреля 1940 года, 12:00.
– Все присутствуют?- Будённый бросает вопросительный взгляд в сторону адъютанта.
– Так точно, товарищ маршал,- округляет глаза молодой майор.
– Считаю заседание Главного Военного Совета открытым,- громко начинает его председатель
'Всё-таки не захотел Сталин менять Будённого на посту наркома обороны,- взгляд цепляется за корешки книг, стоящих в массивном дубовом шкафу за спиной маршала,- хотя за последний месяц кадровых пертурбаций было немало. Видно, хочет сохранить во главе силовых ведомств лично преданных ему людей, заместителем же Будённого стал Рокоссовский. Из ГВС ушли сам Сталин, Шапошников, Берзин, их места заняли Жданов, Захаров и Голиков. На второе 'партийное' место в Совете вождь выдвинул меня, вместо, как я слышал, планировавшегося Маленкова, хотя скорее, как представителя от военной промышленности'.