Чаганов: Война. Часть 3
Шрифт:
– Условия конкурса обязательны для всех его участников, товарищ Грабин, разве не так?- конструктор снова роняет голову,- так, но то, что вы интересуетесь последними достижениями зарубежной артиллерийской науки это очень хорошо. Представьте себе, я тоже интересуюсь. Недавно по линии нашей разведки я получил материал, где наткнулся на одну любопытную конструкцию дульного тормоза...
'Только не надо тяжело вздыхать, товарищ Грабин'.
– ... На этой гаубице он многощелевой, и газ из первой, ближайшей к казённой части, щели тормоза направлен вперёд под углом примерно 60 градусов к диаметральной плоскости орудия. Эта часть газа
'Вот так лучше, открытым ртом знаменитого конструктора удовлетворён'.
* * *
– Таубина пригласите,- не дожидаясь пока Грабин дойдёт до двери, хватаюсь за трубку местного телефона.
– Присаживайтесь,- сухо, не выходя из-за стола, кивком встречаю вошедшего в кабинет очередного конструктора и показываю на стул напротив Устинова.
Щегольски одетый невысокий, начинающий седеть брюнет, по-свойски берётся за спинку стула, поворачивает его и садиться лицом ко мне, боком к наркому и начинает непринуждённо осматривать мой кабинет.
– Ну и что, товарищ Таубин, будем с вами делать?- отрываю взгляд от бумаг.
– А что такое?- недовольно встряхивает он головой.
'Второй Шпитальный? Вроде нет, тот чистый администратор, а этот, говорят, талантливый конструктор, генератор идей'.
– Жалуются на вас все... и авиаконструкторы, и производственники, и военные. Вы много обещаете, но не торопитесь исполнять обещанное. Нехорошо, так можно и лишиться своего КБ.
– Но,...- Таубин начинает подниматься.
– Сидите,- холодно прерываю его я,- и не только КБ, но и свободы. Может быть работа в специальном бюро под охраной НКВД простым инженером или даже чертёжником пойдёт вам на пользу, как думаете, Дмитрий Фёдорович?
– Пожалуй,- кивает Устинов,- я даю согласие на арест Таубина.
– Вы постоянно срываете сроки, где ваша 23-х миллиметровая пушка с темпом стрельбы 600 выстрелов в минуту, где ленточная подача для неё, где крупнокалиберный пулемёт? То, что вам удаётся подать на испытания, неизбежно проваливают их. Вы ничего не доводите до конца, провалив один проект, вы берётесь за другой, мы не будем этого больше терпеть. Для нас последней каплей стало то, что недавно 37-мм мотор-пушка вашего КБ при установке в истребитель И-289 конструктора Лавочкина просто не вписалась в пространство в развале цилиндров двигателя. Вы со Шпитальным оставили 'воздушный истребитель танков' Поликарпова без пушек, на которые он рассчитывал. Вашей пушки просто нет, а пушка Шпитального неподъёмная.
– Дайте мне ещё немного времени, товарищи, я всё исправлю,- закрутил головой конструктор.
– Я уже согласовал с военными вопрос о прекращении работ ОКБ-16 над авиапушками. Вы бездарно растранжирили огромные государственные средства, Таубин, но самое страшное то, что вы потеряли время.
– Оставьте мне 37-и миллиметровку, товарищи,- почти
– Ну что, Дмитрий Фёдорович, поверим Таубину в последний раз?
– Даже не знаю, Алексей Сергеевич, ведь люди не меняются. Надоели мне хуже горькой редьки жалобы на ОКБ-16: срывы сроков, недокументированные изменения в чертежах...
Глаза Таубина наполняются слезами, от уверенного в себе франта не остаётся и следа.
– Ну хорошо,- вздыхаю я после долгой паузы,- принимаю ответственность на себя. Срок- 6 месяцев, то есть ваше КБ должно подать на испытание не позднее 19 сентября 12 авиапушек: 6 моторных и 6 крыльевых, последние с синхронизацией, чтобы не разворачивали самолёт при стрельбе. В тактико-технических требованиях этот пункт должен быть добавлен. Также вносится пункт об ограничении пиковой отдачи 4000 килограмм, это новое требование от авиаконструкторов. Делайте что хотите, добавляйте дульный тормоз, сокращайте длину ствола, вводите дополнительные демпферы, но без выполнения этого условия пушка не будет считаться успешно прошедшей испытания.
– Я согласен,- не задумываясь выпаливает Таубин,- я не подведу вас, товарищи...
'А вот в этом я как раз не уверен'.
– Время пошло, товарищ Таубин.
* * *
– Скажите, Дмитрий Фёдорович,- выбираем столик у окна в пустой послеобеденной столовой,- а как у вас дела с дегтярёвским станковым пулемётом? Когда будет полигонные испытания?
– На будущей неделе во вторник,- Устинов с наслаждением вдыхает аромат грибного супа,- заводские пройдены успешно...
– Я как-то упустил из вида,- тоже берусь за ложку,- к чему Дегтярёв с ГАУ в итоге пришли?
– Убрали зенитный режим, сократили максимальную прицельную дальность до 2000-2500 метров в зависимости от типа пули.
– А вес?
– Оставили прежним, тут военные не отступили ни на шаг, а с начала вообще хотели на 3 килограмма уменьшить.
– А с конкурсом на самозарядную винтовку, есть какие-то новости?- покончив с макаронами по-флотски, берусь за компот.
– Идут ещё испытания,- Устинов хлебом вымакивает подливу котлеты,- Симонов впереди и по кучности, и по точности, по весу практически одинаковые. Сейчас статистику набираем по отказам.
– С участниками конкурса по пистолетам-пулемётам определились?
– Пока трое: Шпагин, Шпитальный и группа студентов из Артиллерийской академии.
В дверях столовой появилась Оля в сером драповом пальто с воротником из чернобурки, увидев меня она призывно махнула рукой.
– Ну что у тебя?- попрощавшись с Устиновым, поворачиваюсь к супруге, нетерпеливо теребящую вязанную варежку.
– Постоянный пропуск в Кремль у меня отобрали,- всхлипнула Оля, подхватив меня под руку,- звоню Игнатьеву, его нет на месте, узнай почему.
– Потому, что уволили тебя из Международного отдела ЦК... ну не плачь,- приобнимаю супругу за плечи,- бывает, всё наладится ещё...
– Ты знал,- отворачивается она от меня.
– Полчаса назад Поскрёбышев звонил, сказал, что в Особом секторе ваш отдел ликвидирован, все сотрудники уволены. Ну что ты в самом деле, у тебя работы как у Жучки блох: и в Спецкомитете, и в ВИЭМе, и на Мосфильме. Пройдёт время, всё успокоится. Такими людьми как ты, не разбрасываются, думаю, воспитывает тебя Хозяин, посмотреть хочет как ты удар держишь.