Чаганов: Война. Часть 3
Шрифт:
– Немецкие пикировщики выполняют роль артиллерии на острие танкого 'клина', надо очистить от них небо...
– Я посмотрю, что можно сделать, генерал,- губы Черчилля растянулись в подобии улыбки,- а сейчас прошу меня простить, мне нужно переговорить с господином премьером тет-а-тет.
– Спасибо, господа,- Рейно поспешно кивает Даладье и Гамелену,- можете быть свободны.
– Вы тоже, джентльмены, подождите меня за дверью,- подхватывает Черчилль, обращаясь к своей свите,- надеюсь, мы с господином Рейно поймём друг друга.
– Прошу садиться, желаете кофе?
– Благодарю,
– Безусловно,- Рейно садится напротив,- ещё в апреле.
– Почему же он не предпринял никаких мер чтобы предотвратить прорыв немцев через Арденны?
– Понятное дело, что мы не могли раскрывать источник, но было сказано, что сведениям можно доверять. Всё-таки, Военный совет посчитал, что это дезинформация, так как Арденны не проходимы для танков. Маршал Петэн так и заявил, что 'этот сектор не опасен'.
– Спасибо, мадемуазель,- Черчилль берёт чашку кофе с подноса, который внесла симпатичная секретарша, и с интересом провожает взглядом её тонкую фигурку до двери,- командиры английских экспедиционных корпусов присутствовали на Совете?
– Насколько я знаю, нет.
– В таком случае генерал Гамелен лично несёт ответственность за создавшееся положение. Не считаете ли вы, господин премьер, что его следует как можно быстрее заменить?
– Это следует понимать как условие поставки истребителей?- хмурится Рейно, опуская чашку кофе на столик.
– Вы считаете, что генерал Гамелен способен выправить положение, а министр Даладье сможет ему в этом помочь? Не будет ли лучше для нашего общего дела если вы сами станете министром национальной обороны по совместительству, назначив Главнокомандующим более молодого энергичного и храброго генерала?
– Мне надо подумать, так что же всё-таки с истребителями?
– Кабинет дал мне полномочия на отправку на континент 10 эскадрилий, я немедленно отдам такой приказ, если вы мне пообещаете, что выполните мои условия в течении последующих трёх дней.
– Я согласен,- передёрнул плечами Рейно.
– Да и ещё, надеюсь те джентльмены в саду сожгут и все упоминания о 'записке русских'.
Германия, Фюльценнест, Ставка Гитлера.
окрестности г. Мюнстерейфель,
22 мая 1940 года, 23:30.
– Пусть вас, Вальтер, не шокирует то, что сейчас творится в штаб-квартире ОКВ,- начальник Генерального штаба Гальдер и начальник его оперативного штаба полковник Варлимонт, подсвечивая фонариками путь, осторожно двигаются по дорожке, заросшей с обеих сторон высоким кустарником, по направлению к высокому забору с колючей проволокой,- вы должны понять, что она в основном не военная, а штатская...
– О не волнуйтесь, экселенц, я справлюсь,- тихонько засмеялся полковник,- мы уже привыкли к гвалту, который доносится оттуда и днём, и ночью.
– ... и всё же, пусть вас не удивляет то подобие военно-полевой формы, которую вы увидите на некоторых обитателях, да и знаки различия на ней, они зачастую выбирают на своё усмотрение. Во время своего
* * *
– Я не разделяю ваши опасения, Гальдер,- громкий скрипучий голос Гитлера заполнил всё помещение огромного деревянного сарая, превращённого в картографический кабинет, где происходили наиболее важные заседания ставки,- вы с полковником преувеличиваете потери наших подвижных частей, ваши слова о том, что нам не хватит войск для второго этапа наступления во Франции ничем не обоснованы. Прибрежная местность во Фландрии с 1918 сильно изменилась, болотистая местность в большой степени осушена, это не может быть причиной для остановки наступления. Вы застряли во временах Первой мировой войны, Гальдер. Сейчас всё решает быстрота и натиск!...
Генерал-полковник опускает голову, роняя пенсне на пол.
– Кое-кто мне тут советует,- взгляд Гитлера находит съёжившуюся фигуру Канариса,- выпустить англичан из мышеловки, дать им эвакуироваться на Остров, мол, так будет легче договориться с ними о перемирии. Я не хочу никакого перемирия! Английские войска должны быть окружены в районе Арраса...
Гримаса острой боли отражается на лице фюрера, длинный шрам, пересекающий лоб и щёку мертвенно белеет:
– ... мы не должны позволить им отойти к Дюнкерку! Таким образом мы пресечём попытку англичан эвакуироваться морем и раздавим всю их сухопутную армию!- высоко подняв ногу, согнутую в колене, Гитлер резко опускает её по земле, подкрепляя свои слова жестом,- мы обязаны отомстить им за жизни наших товарищей, ставших жертвами подлого взрыва в Мюнхене!
– Мой фюрер,- решается нарушить возникшую в сарае тишину Гальдер,- в этом районе сосредоточено около 300 тысяч английских, французских и бельгийских солдат, у нас нет достаточно...
– Дробите их группировку и бейте по частям,- обрывает его Гитлер и строгим взглядом обводит стоящих у стола,- Йодль, я хочу продиктовать вам директиву Верховного командования.
* * *
'Неплохо они устроились здесь,- Черчилль, откинувшись на спинку кресла, демонстративно разглядывает пышный интерьер королевских апартаментов Венсенского дворца,- и документы перестали жечь, как только немцы отвернули от Парижа на запад к морю, надолго ли'?
– Господин премьер,- в голосе Рейно послышались железные нотки,- вы вчера утром в разговоре со мной утверждали, что командующему Английским экспедиционным корпусом генералу Горту отдан формальный приказ, чтобы он продолжал выполнение плана нового Главнокомандующего союзными генерала Вейгана. Сейчас же Вейган мне сообщает, что английские части по своей собственной инициативе совершили отход на 25 километров в сторону портов. В то самое время, когда французские войска, наступающие с юга на север в сторону Амьена, Альбера и Перрона, где они должны были встретиться со своим союзником. Это отступление, естественно, вынудило генерала Вейгана отменить все его приготовления и заставило отказаться от плана закрыть брешь и восстановить непрерывную линию фронта. Нет необходимости подчёркивать серьёзность возможных последствий.