Чао, Италия!

Ганапольский Матвей Юрьевич

Хотя, я знаю людей, которые слишком быстро заработали огромные деньги, и с их головой случилось что-то печальное.

Например, мне известен один удачливый бизнесмен-строитель, который увлекался подводным плаванием. Так вот, он однажды нашел под водой ступени и цоколь какого-то дворца, явно греческих времен. Немедленно, за тысячи километров, на остров прибыла команда его строителей со специальной техникой, которая извлекла весь этот цоколь и ступени. Под покровом ночи и под шелест купюр, которые пошли на взятки местным властям, он вывез весь груз.

Когда я узнал об этом,

то, как ни странно, обрадовался. Для меня, не умеющего плавать с аквалангом, его криминальный поступок был прекрасной возможностью увидеть тысячелетние камни почти с доставкой на дом. Жалкие попытки моей совести вступить со мной в диалог я немедленно заглушил мощным тезисом о том, что украденные, но выставленные на всеобщее обозрение сокровища – это лучше, чем они же, но лежащие на дне, где их созерцают исключительно рыбы.

Я долго ждал, когда строитель с аквалангом позовет меня осмотреть сокровища. Наконец, он позвонил, и я поехал к нему на дачу.

К удивлению, первичный осмотр обширной территории дачи не подарил мне момент созерцания камней. После моих недоуменных вопросов хозяин сказал, что камни рядом и что мы, созерцая их, будем совмещать приятное с полезным.

Далее он подвел меня к свежевыстроенному монументальному сооружению, которое, благодаря своим колоннам и балконам, напоминало то ли гостиницу, то ли Дворец бракосочетания.

– Это моя новая баня! – радостно воскликнул строитель. – А вот и твои камни!..

Он ткнул пальцем в пространство.

Древнегреческие ступени какого-то древнего дворца, отлежав тысячи лет в забвении, наконец, как я понял, нашли свое предназначение. Этим предназначением для них стала роль ступеней в циклопическую баню моего приятеля-строителя. Однако строитель к делу подошел творчески и совместил древний дух и современный комфорт. Он обточил ступени, чтобы не споткнуться, и теперь камни представляли собой просто гламурные бруски мрамора темного цвета.

Что касается цоколя дворца, то древние камни, которые были свидетелями кровавых вооруженных стычек, дипломатических интриг и праздников побед, в таком же обточенном и отполированном виде были положены по периметру бассейна. И теперь на трехтысячелетней истории небрежно валялись полотенца, купальные шапочки и тарелки с косточками от персиков.

Особо живописно, на фоне суровой черноты камней, смотрелись два спасательных круга в виде радостных уточек.

Так вот, я могу себе представить, что бы мой приятель сделал, если бы его на пару дней пустили в Италию.

Думаю, что варвары, знавшие толк в разрушении Древнего Рима, увидев труды моего аквалангиста, нервно бы курили в коридоре.

Этот рассказ был необходим для ощущения контраста: когда мой маленький пятилетний Саша впервые увидел Колизей, то он оцепенел. Далее он стал ходить вокруг камней и нежно их гладить. После чего он заставил меня купить все сувениры, которые изображали это великое сооружение.

Прошло почти два года, но даже сейчас несколько Колизеев, разных видов, стоят на его прикроватной тумбочке,

что вызывает у меня прилив гордости, веру в то, что гены не подведут. И в то, что когда он повзрослеет, то обязательно откопает в Египте какого-то засушенного фараона, прославится и получит за это кучу денег. И когда он их будет распределять, то не забудет своего отца, любимого папочку, который от чистого сердца всю жизнь его холил и лелеял, о чем свидетельствует составленный мною длинный список подарков, купленных ему за все его детство, с указанием названия подарка, стоимости и даты дарения. Причем в графе «Получено» стоят подписи сыночка в виде крестика. И я гарантирую, что этот гад от меня не отвертится, поскольку список заверен у нотариуса.

Однако Букалов, к сожалению, не оценил мою инновационную систему обеспечения безбедной старости и продолжал говорить о том, как древние грабили древних:

– Древние дворцы, которыми гордились их архитекторы, через пару веков разбирались для строительства других дворцов. И парадокс в том, что разбирали их другие архитекторы, причем не моргнув глазом. Об этом странном феномене мы еще поговорим.

Но сейчас, постепенно переходя к нашей теме, к монументам, я хочу, чтобы ты себе представил, что мы идем не по тому поверхностному слою, который нам сегодня достался.

Алексей вскочил и взволнованно стал ходить вокруг стола. Было видно, что он готов к новым археологическим открытиям.

– Как говорил один мой остроумный приятель: «Культурный слой вырос, а культурный уровень упал».

Так вот, чтобы «не упасть», нужно, когда вас экскурсовод водит по Риму, не только смотреть в ту точку, которую он показывает, а усиленно оглядываться по сторонам.

И тогда, когда вы, например, окажетесь у величественного Пантеона, то прямо у его стены вы увидите, что внизу археологи раскопали целую римскую улочку. Это обычная улочка с односторонним движением в ширину колесницы.

Так вот, если мы пройдем по Риму на уровне этой улочки, этой колесницы, то нам откроется совсем другая картина города.

Во-первых, покажется город потрясающе пропорциональный.

Римляне эту красоту пропорций, в сочетании дворцов и зелени, очень хорошо чувствовали.

Мы говорили, что нам достались от римлян водопровод, римское право, но еще остались и эти мощеные дороги. И вот мы идем по этим каменным дорогам, как бы ведущим нас по времени Древнего Рима.

Конечно, многое сохранилось. Сохранились, например, эти три замечательных «барабана», три округлых каменных сооружения – это Колизей, это бывший мавзолей императора Адриана, который сейчас называется Замок святого Ангела, и вышеупомянутый Пантеон.

Три «ротонды», хотя Колизей не совсем ротонда…

– Да, немного он сплющился от времени…

– От времени и землетрясений.

Так вот эти три гигантских сооружения дают нам представление о пропорциях и размерах этого города.

Я иногда пытаюсь, но так и не могу себе представить то впечатление, которое производил Колизей на гостей Древнего Рима, которые прибывали со всех концов этой необъятной империи.

Они из своих провинций приезжали в город, где было миллион жителей.