Чапаев
Шрифт:
— Я считаю противника серьезным, — сказал Михаил Васильевич, — ибо он развивает колоссальную энергию и имеет сформированными ряд пехотных частей, но особой тревоги за уральский участок не чувствую. Меня нервировало лишь отсутствие пулеметов и винтовок, что не давало возможности быстро поставить на ноги имеющиеся силы, и затем недостаточно быстрое сосредоточение 25-й дивизии. Вообще же при условии присылки оружия и патронов, коих у меня остается 1 100000, я уверен в том, что мы выйдем из положения с честью. Как это ни странно, но я больше беспокоюсь за свой левый фланг, то есть фронт 20-й дивизии, где положение считаю очень слабо обеспеченным».
М. В. Фрунзе, не чувствуя «особой тревоги за уральский участок», все-таки решил начать операцию по освобождению Уральска, не дожидаясь завершения сосредоточения 25-й стрелковой дивизии. Такое решение было обусловлено тем, что казачьи части, заняв Николаевск, предпринимали активные боевые действия с целью овладеть Большой Таволжанкой. Кроме того, разведка Южной группы армий выявила сосредоточение двух групп противника: одной (пехотные, конные части с артиллерией) в районе Большая Глушица и второй (конница) — в районе Алексеевское (Земляки). Наибольшую опасность, по мнению штаба Южной группы армий, представляла николаевская
«1. Командарму 4-й организовать наступление на Николаевск с северо — востока — группой т. Наумова, с юга — частями 314-го и 315-го полков, придав им артиллерию и конницу, и с запада — 313-м полком, если ко времени начала операции удастся получить для этого полка недостающее вооружение.
2. Выступление колонн назначить с таким расчетом, чтобы атаковать Николаевск одновременно.
3. Группе т. Наумова держать связь с командармом 4-й через штаб Южгруппы.
4. Операция под Николаевском должна иметь целью — путем окружения уничтожить живую силу противника с захватом всего его имущества и вооружения.
5. Для того чтобы облегчить операцию против Николаевска путем оттяжки тех сил противника, кои могли бы быть переброшены с других участков, приказываю; не ожидая полного сосредоточения 25-й дивизии, начать наступление, о дне которого будет объявлено дополнительно 1 июля, с целью овладения фронтом М. Глушица, Б. Глушица (Погановка), Пестравский Выселок (Тамбовка), Кагаралыцкий Умет, Мурашина, Ивановка (Самоваловка), Сергеевка, Гаршино, Васильевка (Красногорье), Любимовка, Сайнова, все пункты включительно, для чего: а) особую бригаду т. Плясункова подчиняю т. Кутякову, который подчиняется непосредственно мне и держит со мной связь через Богатое… (далее даются разграничительные линии между частями. — Авт.); в) т. Кутякову принять все меры к тому, чтобы к началу наступления в нем участвовали 75-я бригада и вся конница 25-й дивизии, уже прибывшая утром 30 июня в район железнодорожной ст. Погромное; г) командарму 1-й, направляя главные усилия для овладения районом Гаршино, обеспечить слева (с востока) эту операцию всей своей армейской конницей, в состав которой назначаются также части бывшей 3-й кавалерийской Туркестанской дивизии, следующие походным порядком из-под Уфы в район Бузулука. Конница 1-й армии, сосредоточенная примерно в районе Алховка, Злобина, при дальнейшем продвижении к югу должна служить связью между правой колонной Оренбургской дивизии и другими ее частями, расположенными восточнее». [241]
241
Цит. по: М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. 179–181.
В приказе требовалось поддерживать тесную связь между колоннами и оказывать друг другу помощь в случае нападения противника. Части прибывающей 74-й стрелковой бригады предписывалось направлять в район Герасимовка, Даниловка, Гостевка и использовать для развития наступления.
Не только главком и командующий Восточным фронтом оказывали давление на М. В. Фрунзе. Недовольство высказывал и председатель СНК РСФСР В. И. Ленин, который 1 июля телеграфировал командующему Южной группой армий:
«Развитие успехов противника в районе Николаевска вызывает большое беспокойство. Точно информируйте, достаточное ли внимание обратили Вы на этот район. Какие Вы сосредоточиваете силы и почему не ускоряете сосредоточение? Срочно сообщите о всех мерах, которые принимаете». [242]
Ответ Ленину последовал в тот же день:
«Операциям противника на уральском фронте, в частности в районе Николаевска, мной уделялось и уделяется самое серьезное внимание ввиду очевидной опасности соединения колчаковско — деникинского фронта на Волге.
К сожалению, до сих пор в моем распоряжении на этом участке были лишь слабые части, совершенно неподготовленные, часто плохо вооруженные. Все остальное было направлено в дни колчаковского наступления на Самару против него и до сих пор было занято на уфимском направлении.
Уже месяц назад мной была намечена переброска с уфимского направления одной дивизии на уральско — оренбургский фронт, что быстро позволило бы ликвидировать и этот участок, но согласно распоряжениям высшего командования у меня сразу одна за другой были отняты две дивизии — 2-я и 31-я, из которых первая уже переброшена частью на Петроград, частью на Царицын, а вторая перебрасывается под Воронеж. Это, во — первых, приостановило быстрое и решающее завершение уфимской операции, а во — вторых, не дало возможности своевременно подкрепить уральско — оренбургский фронт.
Пришлось ограничиться затыканием дыр за счет вновь формируемых, совершенно небоеспособных частей, что приводило к ряду частичных успехов противника. Ныне я получил разрешение использовать силы 25-й дивизии, которая и перебрасывается самым спешным порядком с напряжением всех сил и средств из-под Уфы в район Богатое, Бузулук для нанесения удара с севера.
Хотя в данный момент, а именно при полной неустойчивости 9-й и 10-й армий и при слабой обеспеченности восточного участка моего фронта (Стерлитамак — Оренбург), одной 25-й дивизии далеко не может считаться достаточным для ликвидации уральско — оренбургского фронта, тем не менее, позволю выразить надежду, что не позже чем через 10–14 дней Уральск и весь север области будут очищены от белогвардейщины. В частности, обратное занятие нами Николаевска считаю обеспеченным в ближайшее время. Использованию местных средств мешает крайний недостаток оружия; так, несмотря на настойчивые просьбы, я до сих пор не получил пулеметов и только вчера получил партию винтовок далеко не в достаточном числе.
Прошу верить, что Реввоенсовет Южгруппы работает в чрезвычайно трудной обстановке, часто при очевидном непонимании главным военным командованием проделанной им работы, исполнял и исполняет свой долг перед революцией». [243]
242
Цит. по: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 51. С. 3–4.
243
Цит.
М. В. Фрунзе, заверив В. И. Ленина в том, что «исполняет свой долг перед революцией», приказал командиру ударной группы И. С. Кутякову с рассветом 2 июля перейти в наступление одновременно с Бузулукской группой 1-й армии. В связи с сосредоточением значительных сил противника в западном направлении (район Большая и Малая Глушицы, Порубежка) предписывалось бригаду Плясункова держать уступом справа для обеспечения главных сил ударной группы Кутякова.3 июля М. В. Фрунзе подписывает приказ о переходе в решительное наступление на Уральск. [244] Войскам 4-й, 1-й армий и группы Чапаева [245] предстояло перейти в решительное наступление и не позднее 15 июля овладеть рубежом реки Урал на участке Уральск, Нижне — Озерная и железная дорога западнее Уральска, разгромив противника, действовавшего к северу от этого рубежа. Группе Чапаева приказывалось нанести удар в общем направлении на станицу Переметная, Дьяков, установив связь справа с частями Сводной бригады Наумова в районе Большая Таволжанка и слева — с частями 1-й армии. Правому флангу 1-й армии (части Оренбургской дивизии) предписывалось наступать на Соболев, а затем совместно с группой Чапаева — на фронт Рубежный, Иртецкое, Илецкий Городок. Левофланговые части 4-й армии должны были окружить и разгромить противостоящего противника и во взаимодействии с группой Чапаева выйти на линию железной дороги на участке Деркул, Переметная. После этого следовало силами Шиповско — Деркульской группы войск перейти в энергичное наступление в направлении станица Переметная, форпост Чеганский с целью окончательного преграждения противнику путей отхода на юг. Одновременно предусматривалось использовать гарнизон Уральска для нанесения встречного удара на станицу Переметную.
244
См.: М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. С. 182–183.
245
В состав группы В. И. Чапаева входили Особая бригада И. М. Плясункова, 1, 3 и 2-я бригады 25-й стрелковой дивизии. В документах бригада именовалась «ударной группой».
Всего к проведению Уральской операции привлекалось до 30 тыс. штыков, 1, 5 тыс. сабель при 87 орудиях и почти 400 пулеметах. Противник же имел 5, 6 тыс. штыков, 17, 7 тыс. сабель, 52 орудия и 174 пулемета. [246] Он уступал советским войскам по численности штыков в 6 раз, но имел 12-кратное превосходство в кавалерии. Это имело существенное значение в пустынной и степной местности.
В. И. Чапаев вступил в командование ударной группой 4 июля, о чем донес рапортом командующему Южной группой армий. Группа Чапаева к этому времени насчитывала около 8, 4 тыс. штыков и почти 1, 4 тыс. сабель. Противник же располагал 2, 6 тыс. штыками и 5, 4 тыс. саблями, то есть, уступая по количеству штыков в 3, 2 раза, казаки превосходили красных по саблям в 3, 8 раза. Командующий Уральской армией генерал Толстое, учитывая превосходство красных частей в пехоте, планировал временно отказаться от наступательных действий и перейти к подвижной обороне, с тем чтобы рядом боев истощить силы 25-й стрелковой дивизии и втянуть ее в безводные степи южнее Уральска. Он приказал разрушать все колодцы по пути отхода, угонять скот, уничтожать и по возможности увозить продовольствие и фураж, принимать все меры к тому, чтобы селения оставались пустыми.
246
См.: Гражданская война в СССР. Т. 2. С. 84.
В. И. Чапаев, оценив сложившуюся обстановку, решает вести наступление на Уральск силами двух бригад (73-й и 75-й) 25-й стрелковой дивизии и Особой бригады Плясункова. В резерве Василий Иванович оставил одну (74-ю) бригаду, расположив ее на своем правом фланге, с тем чтобы при подходе к Уральску ввести бригаду в сражение и сильным ударом прижать противника к реке Ур и там его уничтожить. Прикрытие левого фланга группы и поддержание связи с частями 1-й армии Чапаев возложил на 25-й и 75-й кавалерийские дивизионы. От командиров бригад и полков Василий Иванович требовал:
«…8. Командирам частей, имея в виду свойственный казакам способ ведения войны (партизанский), уметь этому способу противопоставить способ, равносильный ему, пользуясь опытом наших прошлых удачных операций на уральском фронте, и горький опыт недавно разбитых здесь частей одной из бригад, не умевших противостоять партизанам. Всегда быть готовым справа и слева, с тыла и фронта принять неожиданный удар противника, обеспечивая себя надежными резервами. Напоминаю § 7 приказа за № 0215 8 комюжгруппы (приказ от 23 июня 1919 года. — Авт.) и предупреждаю, что при обнаруживании каких-либо погрешностей в этом деле, особенно когда результатом явится неудача, повинность повлечет за собой суровые кары, начиная с расстрела командиров и комиссаров.
9. Командирам частей на ночь в деревнях красноармейцев не оставлять, а выводить из них и располагать около них, окружая кольцом обозы, орудиями, и размещать в строениях.
10. Не забывать связи — первое дело, отсутствие ее не допускаю и к виновным буду беспощаден.
11. Комбату связи поручить охрану проводов местному населению под гарантию, что в случае порчи связи ответственность вплоть до расстрела ложится на население.
12. С жителями, уличенными в явной контрреволюции и содействии неприятелю, бороться самым решительным образом, расстреливая на месте преступления…». [247]
247
Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 188.
Наступление ударной группы началось утром 5 июля. Части группы продвигались при 50-60-градусной жаре. Бойцы страдали от смертельной жажды и солнечных ударов. Казаки, отступая, поджигали степи, вынуждая красноармейцев продвигаться по выжженной безводной местности, среди дыма и гари. С продвижением к югу, в глубь уральских степей, положение дивизии, все более отрывавшейся от своей базы, осложнялось. Начались постоянные перебои в снабжении частей боеприпасами и продовольствием, обмундированием.