Чапаята
Шрифт:
Из толпы выкрикнули:
— Пущай Чапаев с приезжими мужиками на постамент взойдут! Поглядеть хотим!
Топорков позвал гостей к себе.
Один из них — бородатый мужик из Суховки — строгим взглядом окинул толпу и сказал:
— Кулаки у нас в селе верх взяли. Землю, отданную бедноте, заграбастали. Никакого житья от них не стало. Хоть в прорубь бросайся!
— Лучше не в прорубь, — весело отозвался Топорков, — а на борьбу с кулачьем бросайтесь!
— Рады бы, да не знаем, с чего начать…
— И у нас то же самое, — поддержал
Кто-то крикнул из толпы:
— На чужом горбу, выходит, захотели в новую жизнь въехать? Самим надо за оружие браться! Всяк сам на себя хлеб добывает, сам себя от врага обороняет. А вы…
Чапаев послушал, о чем толкуют мужики вокруг, и встал между бородачом и бровастым парнем. Вскинул руку над головой, успокаивая толпу.
Когда на площади стало тихо, сказал с обидой в голосе:
— Не ожидал от вас слов таких — «чужие», «сами себя обороняйте». Какие же они чужие, ежели вместе с нами идут. Надо помочь! Революцию мы творили всенародно. И оборонять ее будем тоже сообща! Вот так-то! А вы им — «чужие»! В революцию вся беднота заодно — и рабочая и крестьянская!
И тут снова зашумела площадь. Но возгласы были уже не те, что прежде. Мужики высказывались одобрительно:
— Верно Чапаев говорит! Надо пособить. Бедняк бедняку — друг вечный.
— Что сами имеем, то и им поможем добыть!
— Пойдем всем отрядом! Пусть не только у нас, а во всех других деревнях торжествует Советская власть!
Топорков на всю площадь объявил:
— Что верно, то верно, товарищи-граждане, надо защищать бедноту, где бы она ни жила. Бедняк с бедняком всегда заодно. В волости у нас двадцать деревень. Не везде еще есть Советы. Кое-где кулаки в страхе держат нашего брата — бедняка. Вот и предлагаю создать у нас в Новом Петрограде штаб охраны революции. Случись где заваруха — мы туда на конях. Не дадим соседей в обиду!
Чапаев одобрительно воскликнул:
— Верное решение приняли, товарищи новопетроградцы! Молодцы! И Топорков у вас командир что надо! Мы с ним еще до Октября вместе «Марсельезу» пели. Голос у Топоркова, скажу я вам, — соловьям на зависть. Запевала, каких поискать. А с запевалы, как известно, любая песня и любое дело начинается. Вон вы его как всем хором поддержали! Верю, отныне не оставите соседей в обиде, пособите, когда надо будет, — Чапаев задумчиво насупил брови. Потом сказал твердо: — С местной контрреволюцией, спору нет, вы, товарищи, бились геройски. Только ведь борьба за Советы идет не в одной вашей волости. Она — по всей губернии, по всей России! Надо побить не только ближних врагов, но и тех, которые издалека к Волге рвутся. Есть нужда еще один красногвардейский отряд вам на селе создать. Потом из других сел добровольцы придут. Так, глядишь, и наберется целая дивизия.
Помолчал немного. Усы пальцами потрогал. Потом вдруг решительно махнул рукой и сказал громко, на всю площадь:
— Поступим, пожалуй, так. Кто в будущую дивизию добровольцем желает — отходи вправо! Кто против, не хочет со мной в поход идти — отходи влево! А кто ни туда, ни сюда, воздерживается — висни, значит, в воздухе!.. Ну, орлы, направо, налево и вверх разлетайсь!
Оживилась толпа, загомонила с веселым одобрением. По всей площади началось движение.
Глянул Чапаев вправо — там мужики плотной стеной стоят.
Глянул влево — ни единой души. Безлюдно.
Глянул вверх — ясное небо, ни облачка.
Чапаев засмеялся удовлетворенно:
— Облаков нет, и виснуть не на чем. Спасибо вам, орлы! — И сразу же по-военному распорядился: — Добровольцы Красной гвардии! В три ряда стройсь! — Затем, сойдя с пьедестала, он встал во главе мужицкого строя и, обернувшись, крикнул: — Кто за нами, тот с нами! И так будет всегда: вперед — сколько угодно, а назад — ни шагу!.. Следом за мной — шагом марш! Ать-два…
И зашагал дружно вперед, следуя за своим командиром, первый отряд будущей Чапаевской дивизии.
С к а з с е д ь м о й
БЕРЕЗОВСКИЙ ПЛЕННИК
Прежде чем начать новый сказ, дедушка обычно вынимал из кармана своих брюк медную цепочку с часами, похожими на луковицу, и шутливым тоном говорил:
— А ну-ка, глянем, сколько натикало на наших, чапаевских…
Как-то я спросил:
— Почему ты, дедушка, свои часы называешь чапаевскими?
— Василий Иванович самолично преподнес эти часы мне в Березове, когда мы белогвардейский мятеж подавили, — ответил дедушка. — Вот с той поры они и тикают без устали. На-ка, послушай.
Он прижал чапаевские часы к моему уху.
Я замер, слушая.
А дедушка начал свой новый сказ:
— Так уж случилось, о мятеже в селе Березове я прежде всех узнал.
Ни свет ни заря кто-то постучал в окно. Выбегаю на мороз и вижу — Петька Козлов, конторский писарь, прыгает у завалинки в своем рваном пальтишке. Никак согреться не может. Зуб на зуб не попадает.
— Что спозаранку по стеклу барабанишь? — говорю я Петьке. — Заходи в избу. Замерзнешь.
А он мне:
— Не до этого! Беда, дядя Костя! Я в Березово ездил и там Тужилкина встретил.
— Какая ж в том беда? — не понял я. — Самовар я ему все одно не отдам. Он мой по праву.
А Петька в ответ:
— При чем тут самовар?! Тужилкин белогвардейский отряд в село привел. Председателя избили и в подвале заперли. Орали на все село: «Покончим здесь с большевиками, пойдем Новый Петроград громить!»