Чарльз из чайничка

Argo

Губы Чарльза медленно растянулись в ошалелой улыбке, и он вдруг рванулся к потолку, сделав несколько кувырков, чтобы выплеснуть свою радость.

— Да! Свобода!!!

Эрик тоже улыбался: чувства джинна были заразительны, тут же пропитав воздух. Чарльз сделал круг по комнате, схватил оберег,

который сделал в Аргентине для Эрика и тут же нацепил ему на шею.

— Это пригодится тебе, когда я стану свободным! — он подмигнул, снова усаживаясь перед Эриком.

От счастья его тело начало светиться, а внутри потрескивать микроскопические молнии. Уши и хвост потемнели сильнее, чем обычно, и Эрик понял, что сейчас при желании мог бы к ним прикоснуться — такими плотными они стали. Глаза Чарльза горели ярко-синим, делая его совершенно диким на вид.

— Так, что мне нужно делать? — от напора чужих эмоций Эрик почувствовал себя бестолковым подростком.

— Просто скажи, что отпускаешь меня. Скажи: «Чарльз, я желаю, чтобы ты был свободен!» Ты не представляешь, как давно я не слышал этих слов! — джинн сбился и рванулся вперед, чуть ли не тыкаясь носом Эрику в лицо: — То есть, вообще никогда не слышал! Ну же, давай! Отпусти! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — его взгляд сделался умоляющим, он сложил ладони лодочкой и мягкий хвост мазнул Эрика по голой коленке.

Кажется, сегодня был тот день, когда они оба должны были стать окончательно свободными.

Эрик улыбнулся:

— Я желаю, чтобы ты был свободен, Чарльз.

***

Аэропорт Лас-Вегаса встретил Чарльза жуткой толкотней, гамом и запахом чужого пота и пыли. Из-за задержанного рейса здесь стояла ужасная суета. Какой-то здоровяк задел его плечо, и у пестрого чемодана Чарльза отвалилось одно колесо,

потому что он шарахнул его о ступеньку на эскалаторе, но его это ничуть не смутило.

На стоянке такси было не лучше, и Чарльз нацепил на нос черные очки, чтобы спрятать глаза от яркого солнца. К запаху пыли прибавилась вонь бензина и переполненной урны, в которой копался грязный бомж, своим амбре прибавляя окружающей среде ароматов.

Чарльз вдохнул полной грудью, не переставая улыбаться, и сказал вслух:

— Этот чудесный запах свободы! Ты согласишься со мной, мой друг? — он поудобней перехватил фарфоровый чайник, зажатый слева под мышкой.

Голос, полный чистой ничем не прикрытой ненависти раздался изнутри:

— Я оторву твои кошачьи уши и скормлю собакам, паскуда ты облезлая!

— Фу, Эрик, у меня от твоих жаргонизмов уши сами отвалились, — он поправил растрепанные волосы пятерней, отпустив на минутку чемодан и осматриваясь вокруг.

— Я выберусь отсюда, и тебе очень непоздоровится, «мой друг»! — последнее Эрик выделил, буквально истекая ядом, хотя фарфор серьезно приглушал его дозу в голосе.

— Эрик-дурачок, первое правило джинна ведь не просто так придумали…

Чарльз двинулся к одному из таксистов, приветливо махая рукой. Пленник чайника в бессильной ярости ударил по его поверхности изнутри.

— Куда вам, сэр?

— В самый дорогой отель. Лас-Вегас ждет меня!

И пока водитель убирал чемодан в багажник, Чарльз поднес чайник к своему лицу, хитро улыбаясь тому, кто был заключен внутри.

— И тебя тоже, Эрик. Мы отлично повеселимся, мой друг.

Конец первой части…