Чародеи на даче
Шрифт:
Вернулся, голубчик, - хмыкнула Ядвига.
– А вы волновались. Я ж говорила.
Дверь распахнулась настежь. На пороге стоял Ничмоглот.
Дамы, я прибыл, - весьма развязно проговорил он.
– Гостинец вам принес. От кузины. Пирожки. С козявками, слизняками и тиной.
И он водрузил на стол огромный куль из листьев лопухов.
Угощайтесь, дамы.
Сейчас не до угощения, - хмуро глянула на него Татаноча.
– Уж полночь близится. Колдовать надо.
Это я понимаю, - не очень членораздельно
Почуяв неладное, Татаноча наклонилась к самому его лицу и охнула. Глаза у нее немедленно заслезились.
Что за гадостью тебя кузина потчевала?
Попрошу не оскорблять, - обиделся Ничмог- лот Берендеевич.
– Вовсе не гадость, а мировой напиток. Нашатырный спирт на козявках с лесными клопами. Фирменный рецепт моей Кимочки.
И качнувшись, он был вынужден облокотиться на лавку.
Поговорила бы я с твоей Кимочкой!
– тоном, не обещающим ничего хорошего, произнесла старшая ведьма.
– В такую важную ночь отличился!
– возмущенно добавила она.
Я в прекрасной форме. Колдовать смогу, - все еще не решаясь отпустить лавку, заверил Ничмоглот Берендеевич.
– А козла вы уже усыпили?
– деловито осведомился он.
Да, - Ядвига Янусовна указала на спутанного поэта-сатирика. Тот действительно крепко спал в углу.
И Темные приготовились к новому колдовству. Снова на столе появился таз, и снова бурлила, дымилась в нем черная жижа. И черный козел, вращая безумными красными глазами, лежал на столе, а Темные вели вокруг хоровод, завывая заклинание.
Плюх! Из таза во все стороны полетели черные брызги. Хоровод мгновенно рассыпался. Темные тут же принялись оттираться. Кажется, обошлось. Во всяком случае, ни у кого ничего лишнего не выросло.
Что это было?
– первой пришла в себя Лукреция.
По-моему, вернулась проклятая вяленая, - смущенно ответила Ягуля Янусовна.
– И как только мимо меня в дом проскочила? Вы-то куда смотрели?
– рявкнула она на ходики и показала кулак.
Ходики, переступив по жердочке, демонстративно повернулись к хозяйке задом.
– -•203*—
Ну я им после устрою, - пообещала Ягуля.
– Заодно с этой вяленой.
Ходики развернулись к ней лицом. Кукушка выглянула из-за дверцы:
Мы - часы и в сторожа не нанимались. Некогда нам за всякими вялеными следить. Своих дел хватает.
Совсем обнаглели, - Ягуля схватилась было за кочергу, однако ходики, расправив крылышки, взмыли к стропилам и там спрятались, периодически ехидно кукуя.
Достать бы вяленую-то надо, - Ничмоглот Берендеевич все еще находился под действием настойки.
И чем же ты ее доставать собираешься?
– поинтересовалась Ядвига.
Может, сама выйдет?
– с надеждой проговорила Ягуля.
Как бы не так, - лсалобно протянула Луша.
– Она ведь теперь
Эх, незадача, - в сердцах прошипела Тата.
Ведьмы попробовали подцепить мышь вилкой. Тщетно. Вилка гнулась и категорически не желала входить в жижу.
Говорила же, ничего не получится, - вздохнула Луша.
– Только живой рукой вытащить можно.
А что потом с рукой будет?
– шмыгнула бородавчатым носом Ядвига.
Может, костяной ногой можно?
– с надеждой спросил Ничмоглот.
Нет, - отозвалась Ягуля.
– Если только живой. Но у меня она и так последняя.
У меня тоже, - на всякий случай поторопилась сообщить Ядвига.
А кто доставать будет?
– задал новый вопрос леший.
Жребий решит, - рявкнула Татаноча.
Она щелкнула пальцами, и на ее вытянутой ладони появилась большая игральная кость.
Нас как раз шестеро, - продолжила старшая ведьма.
– Один, два, три, четыре, пять, шесть, - тыкала она по очереди пальцем в каждого из Темных. Сама Татаноча оказалась шестой.
– Сейчас брошу кость. Чей номер выпадет, тому, значит, и лезть... Итак... Два!
Ничмоглоту стало не по себе. Даже несмотря на благотворное действие нашатырной настойки. А что, если руку растворит? Лешие без руки бывают? Кажется, нет. Значит, в отставку? Рано. А если, к примеру, вместо руки гадость какая-нибудь вырастет? Хвост там крокодилий или рога? Смирится ли с этим Ядвига?
Но отступать было поздно. Собрав все свое мужество, Ничмоглот сказал:
Что ж, дамы. Поминайте меня лихом.
И он запустил в жижу руку по самое плечо.
Поймал! Туточки она, родименькая!
В следующее мгновение он вытащил вяленую мышь.
Об козла, об козла вытирай!
– командовала Татаноча.
– А как обсохнет, немедленно в печь ее.
Леший в точности выполнил приказание. На сей раз крепко связанный козел лишь глазами сильней стал вращать.
А рука-то, рука!
– Леший повертел в воздухе пальцами, когда мышь, полыхнув синим пламенем, сгорела в топке.
– Как новенькая. Ничегошеньки с ней не стало. Это все Кимина настойка. Точно вам говорю. Она у ей ото всего помогает.
На стропилах нервно закуковали ходики.
Время идет. Колдовать надо!
– призвала всех к порядку Татаноча.
– После рукой своей налюбуешься.
И снова пошел хоровод. А когда черная жижа зазеркалилась и в ней появился Сил Троевич, Темные замерли в изумлении. Лицо чародея было зеленым.
Елки-палки, это еще что такое?
– взобравшись на лавку, всплеснул короткими ручками леший.
– С настойки, что ли, пригрезилось?
Не с настойки, - зло прошипела сквозь зубы Натафталина.
– Мышь проклятая опять все попортила.