Чародеи (сборник)

Смирнов Андрей Владимирович

Они приняли ванну, предварительно побросав в воду целую охапку лепестков иширги — кильбренийского растения, масла которого оказывают благоприятное воздействие на кожу и вдобавок сообщают телу слабый, но устойчивый, приятный запах. Иширга и накрахмаленные простыни разбудили желание, и они долго любили друг друга под аккомпанемент цикад и сверчков за окном, под вздохи осенних ветров, вкрадчиво шепчущих о скором наступлении зимы, о приближении смерти, которая всегда следует за жизнью, даруя ей неповторимый, невозвратимый изысканный горько–сладкий вкус.

13

Страничка из записной книжки Кетрава.

Диспозиция на 5 октября: За Вомфада — 7. За Ксейдзана — 8. За меня — 12. Смайрен —? Все учтены. Доживу до завтра — стану приором.

* * *

Когда–то, давным–давно, принц Эрдан, внук приора Гарабинда владел обширными землями в Кильбрене; еще большие территории принадлежали его ближайшим родственникам — отцу, дядьям, двоюродным братьям и сестрам. Теперь, три века спустя, Эрдан снимал квартиру в городе, и это была единственная собственность в Кильбрене, которую он мог бы назвать «своей».

Конечно, это была хорошая квартира — с точки зрения простого обывателя.

Шесть комнат на втором и третьем этажах небольшого трехэтажного дома в центре Геиля. Многие высокорожденные из младших семей, приехавшие в столицу, жили схожим образом, у иных были собственные особняки за городом, и далеко не все из них впечатляли своими размерами. Те, кто селился во дворце, вообще были вынуждены довольствоваться двумя или тремя комнатами. Но у них были свои владения, свои дворяне, селения и замки, толпы слуг, огромные статьи доходов и расходов, домашние маги, личная гвардия — у Эрдана же ничего этого не было.

Каждый из высокорожденных по–своему интересен, о каждом можно было бы рассказать какую–нибудь историю, а то и несколько. Однако, лишь весьма немногие из высшей кильбренийской знати имели или будут иметь какое–либо отношение к истории Дэвида Брендома, и лишь для них есть место в рамках сего повествования. Эрдан — один из этих людей. Эрдан интересен еще и тем, что в описываемый период — то есть, в то время, когда в Кильбрене находился Дэвид Брендом — Эрдан, не имея ни богатства, ни гвардии, ни влияния, был при этом в плане личной силы, пожалуй, сильнейшим среди прочих высокорожденных. На поле системной магии с Эрданом мог бы потягаться лишь Тахимейд, однако по складу ума и по направлению, в котором Эрдан развивал свои способности, он системным магом ни в коей мере не был. Он целиком и полностью был боевым чародеем, и в этой сфере в то время в Кильбрене сравниться с ним не смог бы никто. Но — обо всем по порядку.

Эрдан–лигейсан–Саутит–Кион родился всего лишь на семь лет позже Джейбрина — будущего убийцы Гарабинда и истребителя всех (за единственным исключением) потомков приора. Первые восемьдесят лет жизни Эрдана малоинтересны — он был обычным высокорожденным и не отличался никаких особенными талантами, исключая разве что любовь к холодному оружию — преимущественно к длинным и полуторным клинкам. Владел он этим оружием мастерски, что, впрочем, среди потомков Гарабинда не являлось такой уж редкостью, ибо эта ветвь клана Кион почти целиком состояла из воинов и боевых магов.

Потом началась гражданская война и родственники Эрдана гибли один за другим. В одной из стычек — которая планировалась как операция возмездия, а обернулась бойней, потому что Джейбрин и Вомфад прознали о готовящейся атаке и устроили нападавшим «теплую» встречу, — Эрдан едва не расстался с жизнью и сам. Будучи тяжело ранен, он успел использовать подвешенное заклинание телепортации и был выброшен в один из своих замков. К тому моменту, когда он встал на ноги, все уже было кончено. Ямбраг, возглавлявший последних сторонников партии Гарабинда, погиб, поддерживавшие его высокорожденные из младших семей были истреблены или пленены, а сторонники Джейбрина методично захватывали их владения — замок, где укрывался Эрдан, был на очереди. Эрдан оказался в одиночестве. Он не был трусом, но силы были слишком не равны, и он бежал. Бежал, не зная, когда опять вернется в Кильбрен — и вернется ли. Джейбрин был методичен и целеустремлен, в его правление Эрдана на родине ожидало только одно: смерть.

В поисках места, где можно было бы поселиться и начать новую жизнь, Эрдан покинул нимриано–хеллаэнский поток миров. Если бы он выбрал один из сателлитов Хеллаэна — Джейбрин рано или поздно отыскал бы его. Эрдан хотел жить, не прячась, не оглядываясь через плечо и не помня о прошлом. Память наполняла душу болью, и он хотел забыть то, что не мог изменить.

Спустя несколько десятилетий странствия привели его в мир под названием Шийбир, сателлит Янтаники. Метамагаческое поле планеты было искажено, насыщено Смертью и Тьмой, значительная часть поверхности — безжизненна, там же, где растения и животные сохранились, они принимали странные, подчас уродливые и страшные формы. Здесь было множество демонов, а так же стихиалей и зверей, застывших на пути перехода от их прежней природы к демонической.

Людей в Шийбире было немного — остатки стремительно распадающейся цивилизации. В их памяти жили воспоминания о катаклизмах, произошедших, по их мнению, на каких–то высших пластах бытия и затей перелившихся в видимый, человеческий мир. О причиннах катастрофы люди знали немногое, а то, что знали, изрядно разбавляли выдумками и предположениями. К тому моменту, когда в Шийбире появился Эрдан, настоящих колдунов в этом мире уже не осталось, и ему, желавшему узнать, что же здесь произошло, пришлось собирать информацию по крупицам, выцеживая зерна правды из сказок и легенд, общаясь с шаманами и ведьмами, и с природными духами, которые, как и люди, сопротивлялись нашествию нечисти. Центральным звеном в тех мифах, которыми его потчевали, был рассказ о падении Властелина — темного бога, правившего этим миром. Даже теперь, после его гибели, люди и духи предпочитали не называть его имени. Эрдана, который, хотя и родился в Кильбрене, но, как и прочие высокорожденные, по духу, образу мысли и крови принадлежал к нимриано–хеллаэнской аристократии — историями о богах, живых или павших, удивить было сложно, благовейного трепета перед могущественными воплощениями «Высших Сил» он был лишен начисто и поэтому имя конкретного бога все–таки постарался узнать, дабы мысленно не путать его с еще сотней–другой Властелинов, Темных Владык и Повелителей Ужаса, хроники падений — или вознесений — которых при желании без труда можно было найти в любой хеллаэнской книжной лавке. Шийбирского Властелина звали Нэйдбералуг. У него существовал свой культ, но в жизнь простых смертных Властелин практически не вмешивался, и люди — не считая тех, кто поклонялся ему — жили сами по себе. Но человек всегда желает больше того, что имеет, и вот, в поисках силы группа демонопоклонников установила связь с одним из властителей Преисподней, который как раз искал подходящий мир для вторжения. Многие владыки Ада существа столь же древние, как само мироздание, и владения их обширны, но

есть среди демонской знати и те, кто моложе адских властителей и демониц. Получить власть в аду они могут либо повернув кого–либо из старших (если, конечно, достанет силы справиться с ним) и забрав себе то, что ему принадлежало, либо создав свои собственные владейия. Разрушения, боль, смерть, страдания насыщают демонов, демонские же князи, собирая приобретенную таким образом силу, могут создавать пространства в аду — своего рода небольшие миры размером с крупный человеческий город… впрочем, при постоянном притоке силы эти миры могут расширяться и намного превосходить планеты Царства Сущего. С одним из таких демонов, молодым и честолюбивым, и связалась секта демонологов Шийбира. Они хотели власти и мало задумывались о последствиях, демонский же князь, хотя уже и располагал некоторыми владениями в Аду, желал их расширить, и побыстрее. Нэйдбералуг, однако, вызывал у него определенные опасения. Для того чтобы расправиться с темным богом, он, действительно, наделил своих почитателей некоторой силой и дал им оружие, откованное в Преисподней; позже, когда началось вторжение и два бога сошлись в битве на тех пластах бытия, которые недоступны восприятию обычного человека, сектанты, использовав данное им оружие, поразили Нэйдбералуга и демонский князь сумел одержать верх. Однако, он был ранен в сражении и вскоре пропал, так же без вести исчезли его апостолы, а мелкие демоны, во множестве появившиеся в Шийбнре во время вторжения, стали действовать спонтанно и неорганизованно. Никто из тех, с кем общался Эрдан, не знал, в чем причина, в силу которой демонский князь так и не спалил этот мир. Одни предполагали, что он был ранен слишком тяжело, чтобы оставаться в Сущем, он ушел в свой дворец, чтобы исцелиться и лишь затем, по прошествии времени, вернуться и завершить начатое. Другим же мнилось, что он погиб вслед за Нэйдбералугом, столкнувшись с иными божествами, о которых людям вообще ничего не известно, но которые живут в Сущем, поддерживают его и защищают. Могли быть и другие причины, однако, при отсутствии надежных источников информации заниматься установлением этих причин можно было вечно. Эрдан покинул мир людей и миновал пространства, населенные демонами и духами — он хотел посмотреть на место, где произошла битва. Одни миры духов совершенно отличны от человеческих, другие имеют меньшее или большее подобие, кроме того, люди, заглянувшие в них, очеловечивают эти миры для себя, ибо восприятие их устроено таким образом, что неизвестное всегда познается через известное. На своем пути Эрдан встретил самые причудливые сочетания цветов и предметов; невозможные, фантастические формы окружали его — небо, переходящие в скалы; камни, подобные струям воды; твердый свет; изогнутые пространства в полых корнях деревьев, парящих в пустоте — такие образы принимали реальности, через которые он проходил. Духи стихий служили ему проводниками. В пустоши, границы которой таяли, превращаясь в окаменевший туман, он увидел большую воронку. Воздух насыщали испарения, танцевали разноцветные огни, сияния и блики блуждали повсюду, темные сгущения стекали, подобно струям воды. В провале лежало нечто, отдаленно напоминавшее тело великана, именно падение этого существа и проломило землю. Эрдан понял, что это тот, кто ему нужен. Он спустился вниз и подошел к изуродованному телу бога. Грудь Нэйдбералуга была разворочена демонскими клинками, кости иссохлись и торчали наружу. Над его телом колыхались пранные серые и черные растения — как будто бы все это место находилось под водой и растения плавно раскачивались в такт течению. Подойдя ближе, Эрдан понял, что ошибся: это были не растения, а огни. Он протянул руку к одному из них и почувствовал боль как от ожога — однако боль была терпимой и вскоре прошла, а по руке разлился холод. Второй рукой Эрдан расстегнул камзол; затем он вложил росток темного пламени в собственную грудь. Мир взорвался. Страдание было ужасным. Но он знал, что это пройдет, должно пройти, и мучался молча, пока сила павшего бога преобразовывала его под себя.

Он должен был стать демоном Нэйдбералуга. Шумным одержимым, или, возможно, аватарой бога, первой ступенью возвращения шийбирского Властелина из небытия. Эрдан знал, что сам не способен справиться с силой, которую пытался заполучить — однако он, хотя и был изгнан из Кильбрена, по–прежнему оставался посвященным Источника, и поработить его практически невозможно. Даже бога Эрдан победил. Божество ночи — его сознание, индивидуальность, воля — убралось в ничто, из которого пыталось выбраться, в то время как сила — осталась. Ее, этой силы, было не так уж много по сравнений с той мощью, которой Нэйдбералуг обладал до битвы с демонским князем, но то, что покажется маленьким слону, может быть огромным для воробья. Эрдан прикоснулся к Высшему Волшебству, таящемуся в пламени, что произрастало из тела мертвого бога, ибо в этом ростке пылающей темноты было заключено Имя.

Истинная Речь является той основой, к которой восходят все прочие способы общения — от человеческих языков до бессловесного общения призраков и духов. Язык цифр и алгебраических формул; символика, использующаяся в ритуальной магии; Искаженное Наречье, на котором пишут классические заклинания и сами Формы — все это лишь в большей или меньшей степени искаженные образы подлинных Имен. Чем ближе язык к своей основе, тем большую силу он имеет. Слово — на каком бы языке не произносилось оно — не есть просто звук или набор букв; оно является также незримой тонкой структурой, влагающей смысл, содержание в ту или иную форму. Эта тонкая структура — ни смысл, ни внешний знак, указывающий на смысл, а то, что собирает их воедино; и в эту структуру, как необходимая ее часть, входит и собственная воля произносящего слово. Поэтому простой человек не может вместить в себя много Форм — ведь Формы весьма сильны по причине близости к Истинным Именам, и слабого Дара недостаточно, чтобы удержать их. Тем более трудно вместить в себя Имя — большинству младших богов известно, в лучшем случае, лишь несколько Имен. Колдовского Дара Эрдана хватило, чтобы вместить одно, и Имя, которое он получил, было Именем Тьмы. Ему казалось, что он чувствует Имя в себе — когда он думал о нем, перед мысленным взором возникал то образ сложного вращающегося символа, то сгустка пульсирующей темноты, то неописуемых врат в никуда, на предельную глубину Стихии. Тьма поселилась в его груди, потому что Имена произносятся не устами, а сердцем.