Чародей по вызову
Шрифт:
— Как и вы, — заметил Петр.
— Да, но я-то знаю, что я не демон!
— Железная логика, — прокомментировал чародей. — Вот только у шизофреников логика тоже железная.
— Но нам действительно стоит еще раз пообщаться с Лисами, — вздохнул Дариуш. — Ладно, пан Людвик, можете идти пока что.
— Знаете, — начал инквизитор, обращаясь к Ангелике и Матеушу. — Я изрядно устал уже от того, что мне сегодня весь день все лгут. Как вообще так вышло, что вы все одновременно свалились мне на голову со всем вашим враньем?
— Законы жанра! —
— В общем так, — продолжил Дариуш. — В ваших же интересах рассказать мне все о том, где вы были, почему вы там были и чем вы там занимались. Иначе моему другу придется прибегнуть к кардинальным мерам.
На этих словах Анджей радостно помахал все тем же проводом. А Ангелика с такой силой дернула украшение на запястье, что чуть не сорвала подвеску с тонкой цепочки.
— Ладно, — вздохнула женщина. — Мы с Метушом профессиональные воры. Нас наняли украсть картину.
— Подождите, — вклинился в разговор Шулер. — Вы с Матеушом??
Анджей уставился на паренька:
— Думаю теперь тебе все же придется ответить на парочку вопросов.
Тот лишь пожал плечами и посмотрел вопросительно на тетю.
— Матеуш — ведун, — вздохнула Ангелика. — Слабый и необученный, у него даже глаза не изменились, но все же ведун. Он видит уязвимости магических защит и помогает мне обходить их. Мы перемещались по залу, пока Матеуш делал зарисовки с разных ракурсов.
— Так вот что это… — выдохнул чародей, вырвал блокнот из рук Петра и пролистал до того самого узора. — Это плетение… точнее его негатив с уязвимостями вместо узлов…
— Ага, — кивнул паренек.
— Ангелика, если вам известно о способностях Матеуша, — нахмурился Дариуш. — Почему же тогда вы не сообщили от этом Инквизиции?
— Да щаз, — фыркнула она. — Чтобы его заперли в золотой клетке? Под неусыпным контролем за каждым его шагом? С редкими выходами в свет, когда «Псам Господним» понадобятся его способности? Вот уж нет! Я не позволю этого, пока жива. Матеуш — единственное, что осталось от моего брата. И я позабочусь, чтобы он был свободен и обеспечен.
После гневной тирады повисла несколько неловкая тишина.
— Ладно, сейчас это не важно, — нарушил ее инквизитор. — Лучше скажи-ка, Матеуш, ты не видел демона среди нас?
— Нет, — сокрушенно покачал головой тот. — Я сразу попытался найти его… но нет. Не вышло.
— Ясно… Ладно, идите. Нам нужно переговорить.
Ангелика кивнула и Лисы в сопровождении Петра направились в другую комнату.
— Ну и что думаете? — подал голос Алан. — Все-таки толстяк?
— Даже не знаю, — покачал головой Дариуш. — Все трое говорят о краже картины. Более того, их истории дополняют друг друга. Так что, либо они сговорились и виноваты все трое…
— Либо все трое же невиновны, — закончил за него Анджей, глядя на возвращающегося к ним Петра. — Холера, что-то меня во всей этой истории смущает.
— Да неужели?.. — саркастичное замечание инквизитора прервал уже
— Да твою ж холеру! — чародей вслед за Петром бросился на шум.
«Кот», конечно, успел первым. И теперь стоял неподвижно в проеме. Шулер проскользнул мимо него, шагнул в комнату и замер рядом.
Застывший и лишь едва заметно подергивающийся Матеуш на коленях перед тетей. Маленькие пальцы сжимают высушенную ладонь. Ангелика на полу, вспоротая от глотки до паха.
Дариуш, Алан и Людвик один за другим входили в комнату и пораженно останавливались. А Петр все также стоял неподвижно в проеме.
— Кажется, теперь мы знаем, кто демон… — наконец подал он голос.
— Нет, — ответил Анджей.
— Нет?
— Нет, не сходится, — чародей покачал головой. — Матеуш никак не мог убить святильника и атеиста.
— Может гипотеза про гипноз не так уж и несостоятельна, — охотник немного повернул корпус к толстяку.
— Гипноз вообще никак не объясняет, куда из трупа девается вся жидкость, — возразил Шулер. — А еще не объясняет кое-что более важное. Каким образом ведун мог не обнаружить нечисть среди нас?
— Он ведь слабый и необученный? — спросил Дариуш.
— Насколько слабым и необученным он вообще должен быть, чтобы не отличить демона от человека?! И помнишь, как он уставился на тебя во время первого допроса? Да он в ступор впал! Готов поспорить он тогда увидел кровь сирены в тебе.
Чародей повернулся в сторону Матеуша, ища подтверждения, но тот все так же молча стоял на коленях перед своей тетей.
— Нет, единственный вариант, это если… — Анджей отвернулся от шокированного мальчишки и тут его озарило: — Если присутствующие тут на самом деле люди…
— Чего?! — уставился на него все.
— Ведуны не видят сверхъестественное. Они видят суть вещей. И если Матеуш не увидел ни в ком из нас пиштако, значит никто из нас и не является пиштако на самом деле. И это возможно только в одном случае. Пиштако не меняет облик, он захватывает чужие тела. И в такой ситуации этот гаденыш ни за что не остался бы в Матеуше, — чародей посмотрел на Петра. — А единственный, в кого он мог переселиться незаметно…
Одним взмахом одержимый «кот» откинул Шулера на несколько метров от себя. Перекатившись через голову, Анджей тут же вскочил на ноги. А на Петра уже обрушился Алан.
Три удара. Каждый — достаточно быстрый, чтобы Петр не успел увернуться. И достаточно сильный, чтобы заставить его отступить на несколько шагов назад. Одержимый вытянул в сторону левую руку и в ней тут же возник нож. Огромный, мясницкий, бритвенно-острый. Взмах. Охотник отклонился назад и лезвие прошло в сантиметре от его груди.
Алан пнул Петра по опорной ноге, лишая равновесия. Одержимый начал заваливаться вперед… Встречный удар коленом. Такой любого бы вырубил. Но Петр лишь мотнул головой и двинул охотника правой в живот. Предплечье сломалось, как печенье. А великана отшвырнуло в другой конец комнаты.