Чародей поневоле. Возвращение Короля Коболда
Шрифт:
— Мы приближаемся к углу, — прошептал Том. — Прихлопни свет.
Фонарик погас, спустя несколько минут Род почувствовал, что каменная стена под его рукой пропала. Он повернулся и заметил впереди слабое свечение в конце темного короткого коридора. Большой Том снова остановился.
— Там снова угол, а за ним часовые. Идите осторожно, ребята.
Он снова двинулся вперед, ступая очень осторожно, Род последовал за ним, ощущая у себя на шее горячее дыхание Туана.
Когда
Большой Том распластался у стены с легкой усмешкой. Род последовал его примеру и отпрянул назад с оханьем и конвульсивным содроганием.
Большой Том хмуро посмотрел на него, сделав знак молчать. Род взглянул на стену и увидел прилепившуюся толстую белую кляксу некой субстанции. Она щекотнула ему шею, и он мог твердо сказать, что текстура ее была податливой, холодной и влажной на ощупь.
Он посмотрел на эту непристойную кляксу и снова содрогнулся.
— То лишь ведьмин мох, — прошептал ему на ухо Туан.
— Ведьмин мох? — нахмурился Род.
Туан недоверчиво уставился на него.
— Ты чародей — и не знаешь про ведьмин мох?
Род был спасен от ответа прекращением храпа за углом.
Трио коллективно затаило дыхание и распласталось у стены. Род — заботливо избегая ведьминого мха. Том искоса прожег его взглядом.
Мгновение тишины растянулось настолько, что стало скудным, как содержание речи конгрессмена.
— Стой! — крикнул голос из-за угла.
Их мускулы резко напряглись в спазме.
— Куда ты идешь в такой час? — прорычал голос часового.
Страх пополз по спине Рода.
Часовому ответил квакающий гундосый голос.
— Но я только ищу нужник.
Троица испустила долгий молчаливый вздох облегчения.
— Сэр, когда говоришь с солдатом!
— Сэр, — угрюмо повторил гундосый голос.
Часовой засмеялся, смягчившись.
— А нужник находится неподалеку от женского коридора? Нет… я думаю, что нет. Ступай на свой тюфяк, мерзавец, твоя шлюха сегодня не для тебя!
— Но я…
— Нет! — отрезал часовой. — Ты знаешь правило, парень. Сперва спрашиваешь Пересмешника. — Голос его стал почти конфиденциальным. — Тут нет ничего особенного, парень. Он вовсе не будет давать тебе бумагу, гласящую, что ты можешь этим заняться, и устанавливающую точное время и место. Он насчет этого достаточно либерален.
Гундосый голос откашлялся и сплюнул.
— Брось, — проворчал часовой, — ты только спроси его.
— Да, — фыркнул голос, — и спрашивай его снова каждую ночь, когда пожелаешь увидеться с ней! Черт, то было единственное в нашем мире, что доставалось задешево!
Голос часового снова
— Слово Пересмешника — закон в доме сем, и моя дубина напомнит тебе об этом, если недостаточно моего слова!
Возникла пауза, затем гневное отчаянное рычание, и ноги прошлепали прочь.
Снова воцарилось молчание, через некоторое время часовой снова начал храпеть.
Род взглянул на Туана. Лицо парня было мертвенно-бледным, губы сжались так плотно, что утратили цвет.
— Я так понимаю, что ты ничего об этом не знал? — шепнул Род.
— Да, — прошептал Туан. — Отстранив меня, они не теряли времени даром. Часовой в каждом коридоре, разрешение, прежде чем двое смогут разделить постель, это похуже лордов с юга!
Том вскинул голову.
— Нет! — прорычал он. — То лишь неудобство. То, что приобретается этим, вполне стоит такой цены.
Род со своей стороны вполне согласился с Туаном. Полицейское государство, контроль за всеми гранями жизни — да, марксизм Пересмешника давал себя знать.
— Какое приобретение стоит такой цены? — фыркнул Туан, чуть повышая голос.
— Да ясное дело, — отвечал Том на минимальной громкости. — Больше пищи для всех, больше и лучше одежды, никаких бедных и голодных.
— И все благодаря планированию семьи, — пробурчал Род, бросив озабоченный взгляд на угол.
— И как сие может произойти? — спросил Туан, повышая голос еще на одно деление и игнорируя бешеные сигналы Рода. — Из письменного разрешения заниматься любовью? Я не вижу как!
Губы Тома презрительно скривились, и он тоже зарычал громче.
— Да, ты не видишь. Но Пересмешник видит!
Туан уставился на него, затем челюсти его сжались, а рука потянулась к кинжалу.
— Ты ставишь себя и своих выше вельможи, хам?
— Э, господа, — прошептал Род.
Большой Том напрягся, усмехаясь, глаза его насмешливо плясали.
— Кровь, она всегда скажется, — заявил он во весь голос.
Кинжал Туана выскочил из ножен, когда он прыгнул вперед.
Том выхватил свой короткий меч.
Род вскинул руки, уперевшись обоим в ключицы.
— Господа! Господа! Владейте собой! Я понимаю, что вы оба испытываете очень сильные чувства по этому вопросу, но мой непременный долг напомнить вам, что часовой вполне способен навлечь гнев Дома на наши головы, пока дремлет, и не слишком крепко, за углом!
— Это нестерпимо, Род Гэллоуглас!
— Да, — хохотнул Большой Том. — Правду всегда трудно снести.
Туан сделал выпад, стараясь заколоть Тома через голову Рода.
Род толкнул парня в ключицу и быстро пригнулся, когда нож по дуге прошел над его головой.