Чародей разгневанный (сборник)
Шрифт:
— И все же, она ведь видела, как умер святой Франциск, хотя находилась в то время в двадцати милях от него — первый католический случай «телевидения», «видения на далекое расстояние». — Отец Видикон помахал указательным пальцем. — А святой Генессий является официально признанным покровителем деятелей шоу-бизнеса.
— Актеров, разрешите напомнить. А у нас здесь таковых нет!
— Да, знаю. Я видел ваши программы. Но помяните хоть святого Иуду, монсиньор.
— Покровителя отчаявшихся? Зачем?
— Нет покровителя пропащих людей, а с такими древними
Дверь открылась и вошел монах.
— Отец Видикон, вас вызывают к Его Святейшеству.
Отец Видикон побледнел.
— Вам лучше самому помянуть святого Иуду, отец, — злорадно посоветовал монсиньор. Затем лицо его смягчилось. — И, помоги нам Господи — нам всем тоже не помешает.
Отец Видикон преклонил колени и облобызал папский перстень с облегчением — если ему подали для целования перстень, то дела обстоят не гак уж плохо.
— Встаньте, отец, — мрачно велел ему папа Климент.
Отец Видикон поднялся на ноги.
— Полноте, Ваше Святейшество! Вы же знаете, что все это было просто забавы ради! Немного непочтительно, но тем не менее это только шутка! В действительности я не верю в демона Максвелла, во всяком случае, полностью. И я знаю, что Общая Константация Финаля на самом деле заблуждение — противоречивость в нас самих, а не во вселенной. И святая Клара...
— Мир, отец Видикон, — устало сказал Его Святейшество. — Я уверен, что ваши шутки не угрожают существованию Церкви, а непочтительность меня не особенно беспокоит. Если Христос мог пошутить, то и нам не возбраняется.
Отец Видикон удивился.
— Разве Христос шутил?
— Он ведь принял человеческое воплощение, не так ли? Но я позвал вас сюда по более серьезной причине, чем ваше утверждение, что Христос выступил в качестве муниципального инженера, когда сказал, что Петр это камень, и на сем камне Он выстроит Церковь Свою.
— О! — Отец Видикон попытался принять подобающий степенный вид. — Если дело в финансировании обратной связи в громкоговорителях собора святого Петра, то я сделаю все, что в моих силах, но...
— Нет, положение, боюсь, почти критическое. — На углах губ папы появился намек на улыбку. — Вам, конечно, известно, что за последние двадцать лет верующие покидали нас все возрастающими толпами.
Отец Видикон пожал плечами.
— А чего еще можно ожидать, Ваше Святейшество? При телевидении, обратившем всех к вселенскому образу мыслей, они все больше и больше склонялись к мистицизму, нуждаясь в доктринах, охватывающих весь Космос и заставляющих их ощущать себя значительно интегрированными с ним; но Церковь по-прежнему предлагает лишь окаменелую догму и логические рассуждения. Конечно, они обратятся к экстазникам, к видео-демагогу, вроде Преподобного Суна, с его окрошкой из тайпинского христианства и дзен-буддизма...
— Да, да, я знаком с этими теориями, — отмахнулся от слов отца Видикона Его Святейшество, прикрывая другой ладонью глаза. — Не надо мне вашего маклюэновского жаргона, отец. Но вам будет приятно узнать, что Совет только что окончательно решил, какие части теорий
— Значит Ваше Святейшество уговорили их наконец согласиться на это! — Отец Видикон испустил сильный вздох облегчения. — Наконец-то!
— Да, я думаю, как неплохо было быть папой, скажем, в 1890 году, — согласился Его Святейшество. — Когда святой престол имел чуть больше власти и меньше надобности убеждать. — Он тоже тяжело вздохнул и сцепил руки на столе. — И произошло это как раз вовремя. В понедельник утром Преподобный Сун выступает с речью на Генеральной Ассамблее, и ни за что не угадаете на какую тему.
— Что Церковь — камень на шее всех стран мира, — мрачно кивнул отец Видикон. — Священники, мол, не передают по наследству свои гены, католики не пытаются контролировать рождаемость и таким образом вносят свой вклад в перенаселение, церковные земли не облагаются налогом — все это стало довольно избитой риторикой.
— В самом деле, большинство его последователей могут процитировать эти тезисы досконально. Но на сей раз, как заверяют меня мои источники, он намерен зайти куда дальше — попросить Ассамблею рекомендовать всем странам-членам ООН принять законодательные акты, делающие эти «злоупотребления» противозаконными.
Отец Видикон присвистнул.
— А так как во всех странах большой процент избирателей составляют сунниты...
— То это равнозначно объявлению римско-католической церкви вне закона. Да. — Кивнул Его Святейшество. — И вряд ли нужно напоминать вам, отец, что в нынешнем итальянском правительстве большинство принадлежит коммунистам-суннитам.
Отец Видикон содрогнулся.
— Они начнут с аннексии Ватикана! — Перед глазами у него внезапно возникло кошмарное видение молитвенного собрания суннитов в Сикстинской капелле.
— Мы будем подыскивать новое жилье, — сухо обронил папа. — Поэтому, как вы понимаете, отец, будет важно, чтобы я сначала сообщил верующим всего мира о недавнем решении Совета.
— Ваше Святейшество выступит по телевидению! — воскликнул отец Видикон. — Но это же чудесно! Вы будете...
— Я краснею, отец Видикон. Мне хорошо известно, что вы считаете меня обладающим врожденной привлекательностью для видеосредств.
— У вас харизма Иоанна-Павла II с притягательностью Ионна XXIII! — стоял на своем отец Видикон. — Но какая потеря, что вы не появляетесь на студии!
— Мне не нравится видеть себя главным гвоздем программы в интермедии, — саркастически отозвался Его Святейшество. — И все же, боюсь, что это необходимо. Курия переговорила с Евровидением, Афровидением, Паназиавидением, Панамеривидением и даже с Интервидением. Все они, даже коммунисты, согласились передавать нас пятнадцать минут...
— Кардинал Белуга — гений дипломатии, — пробормотал отец Видикон.
— Да, и все эти страны встревожены ростом в своих пределах церкви Суна, так как из этого следует, что немалая часть их граждан подчиняется приказам из Сингапура. При таких обстоятельствах мы становимся, на их взгляд, меньшим из двух зол.