Чародей с гитарой. Том 1
Шрифт:
— Вынужден признаться, я ожидал увидеть нечто совсем иное, — произнес юноша. — Черт побери, кажется, меня подмывает самому здесь остаться. — Он повысил голос, обращаясь к директору: — Чокас, да у вас просто образцовое заведение!
Человек кивком поблагодарил.
— На нас возложена почетная миссия опекать беспризорников и тех, кто в младые годы сбился с истинного пути. Мы очень серьезно относимся к своим обязанностям.
— А чему вы их учите? — спросила Розарык.
— Истории, географии, математике, общественным наукам, домоводству, в частности,
— Что ж, я увидел достаточно. — Джон-Том поглядел в сторону, дортуаров, расположенных на втором этаже. — Прощай, Глупость. Интересно было с тобой познакомиться. Желаю счастливой и полноценной жизни. Может, нам еще доведется встретиться. — Он повернулся к вестибюлю. — Благодарим за экскурсию, Чокас.
— К вашим услугам. Приходите в любое время, господа. Друзья Улицы всегда рады гостям.
Калитка затворилась, оставив трио на брусчатке улицы. Розарык двинулась вниз по склону.
— Тепехь наша совесть чиста. Можем заняться более важными делами.
— Я должен согласиться: здесь ей будет лучше, чем с нами, — сказал Джон-Том. — Что поделаешь, такое положение стабильнее любой альтернативы, которую мы могли бы ей предложить.
— Эй, вы! Не гоните!
Джон-Том и Розарык обернулись к Маджу, изучающему вход.
— В чем дело, Мадж? — На экскурсии Джон-Том не услышал ни единого замечания из уст выдра. — Мне казалось, тебе сильнее всех не терпится вернуться в гостиницу.
— Так и есть, кореш.
— Ну, так пошли, выдха, — раздраженно промолвила тигрица. — Только не вхи, что будешь скучать по киске. Ты питал к ней не больше симпатий, чем я.
— Твоя правда, о хозяйка массивных ляжек. По мне, так она упряма, невежественна, и проку от нее не жди, хоть и навидалась всякого. Жисть — штука крутая, а я вам не нянька для писюх. Но в такой тюряге я не оставлю даже пронырливую и скользкую саламандру из тех, что шныряют по потолку и норовят тебя обгадить.
— Ты что-то углядел? — Джон-Том подошел к нему. — По-моему, там шик, блеск и красота.
— Лажа! — отрезал выдр. — Мы видели только туфту, которую нам пихали под нос. Этот кореш, Чокас, склизкий, как дерьмо перекормленной совы. Я таким не буду верить, покуда ссать не разучусь. — Он повернулся к Джон-Тому и Розарык. — Я, конечно, не заблуждаюсь насчет того, что вы заметили один пустячок. Скажите-ка, сосунки востроглазые, почему с первых этажей на улицу не смотрит ни одно оконце?
Джон-Том кинул взгляд налево, затем направо и убедился в полной правоте выдра.
— Ну, не знаю. Вероятно, у них есть причина.
— Вот и я про то же. А еще, заметь, на вторых этажах все окна зарешечены.
— Всего лишь декорации из кованого железа, — прошептал Джон-Том, пройдясь взором по верхним этажам.
— Декорации? Чувак, ты это всерьез?
— В гоходе небезопасно, — напомнила Розарык, — а сихоты беззащитны. Хешетки, навехное, нужны от вохов, чтобы не кхали подхостков для пходажи
— Если это так, то Друзья Улицы — жуткие перестраховщики. По эту сторону стены возле приюта нет ни единого деревца.
Мадж снова был прав: между частными владениями и ближайшим строением приюта лежало открытое пространство улицы.
— И что это доказывает? — спросил Джон-Том.
— Да ни хрена, кореш. И все ж таки я нутром чую: чтой-то здеся не так. Занятно было бы поболтать с одним-двумя питомцами в сторонке от этой пираньи с беличьим хвостом и разлюбезного экскурсовода.
— Я наслышан о разных приютах, но рядом с этим самый лучший из них покажется хуже гнилогоршковской кутузки, из которой мы дали деру.
— Как раз это, приятель, меня и тревожит. — Мадж обвел глазами безмолвные стены. — Слишком уж тут клево.
— Не уверен, что я тебя понимаю.
— Да ты сам подумай, шеф. Детеныши всегда грязные. Им точно так же свойственно пакостить, как мне — потеть. Это естественно. Тут наверняка полным-полно детенышей — и вдруг чистота, как в будуаре у придворной дамы.
Рассматривая зарешеченные верхние окна, Розарык спокойно произнесла:
— Пожалуй, для такого заведения здесь и в самом деле слишком чисто. Почти как у вхача в кабинете.
— И ты, Розарык? — удивился Джон-Том.
— Что значит — и ты? Выдха хассуждает здхаво. Я не скхываю своей непхиязни к детенышу, но буду спать спокойнее, зная, что он в хохоших хуках.
— Ну, раз вы оба так считаете, надо поговорить с ней перед уходом.
Джон-Том двинулся к калитке, но Мадж удержал его за руку.
— Расслабься, чаропевец. Старый хрен держался вполне миролюбиво, но лишь потому, что мы не задавали каверзных вопросов и не совали нос куда не просят. Если б он хотел, чтоб мы повидались с кем-нибудь из детей, он бы так и сказал. Сомневаюсь, что он горит желанием нам помочь.
— У него на то веская причина. Дети, наверное, спят. Поздно уже.
— Все? Вряд ли. А как насчет ночных жителей? Сусликов и мотыльков?
— Вероятно, у них отдельные помещения, чтобы не мешали остальным, — предположил Джон-Том. — И ночным не нужно освещение.
— И все-таки должен быть хоть намек на жизнь. Вспомни, ведь мы говорим о шайке детенышей.
Джон-Том покусал нижнюю губу.
— Верно, тут чертовски тихо.
— Как в склепе, кореш. Ты мне вот что скажи: почему бы тебе не усыпить их всех чаропением, как ту кодлу на пиратской лохани?
— Не выгорит. На корабле все слышали дуару и мой голос, а тут слишком много стен.
Мадж кивнул.
— Ладно. Значица, теперь моя очередь маленько поколдовать.
— Твоя?
Выдр ухмыльнулся, изогнув усы.
— Парень, ты тут не единственный магистр необычных искусств.
Они отошли вдоль стены подальше от входа. По пути Джон-Том обратил внимание на отсутствие других наружных дверей. Впрочем, они могли находиться с другой стороны комплекса, да к тому же над Друзьями Улицы не довлел «Лос-Анджелесский свод правил пожарной безопасности».