Чародей с гитарой. Том 1
Шрифт:
Джон-Том и Мадж уже были на плоту, изо всех сил налегая на весла. Они скользили по глади Рунипай и все больше увеличивали расстояние, отделяющее их от растительного сумасшедшего дома.
Мадж обернулся и посмотрел туда, где был остров.
— Скажи-ка, приятель, а они выйдут когда-нибудь из этого состояния?
Отдаленные крики и стоны, хотя и значительно ослабев, все еще были слышны.
— Думаю, да. Постепенно кто-то осознает, что они вытворяют над собой, и одумается. Глядя на него, и другие начнут возвращаться к разумному состоянию. Естественно, только те,
— Верняк! А ты и меня обвел вокруг пальца. — Выдр насупился. У Джон-Тома на лице появилось несколько виноватое выражение. Мадж спросил: — Ну что еще? Чего случилось?
— Не знаю, право! — Джон-Том отвернулся и стал смотреть на весла. — Все дело в том... Глупо ужасно. Знаю ведь... Когда мы были у лиан, я подумал... Помнишь Флор Кинтеру?
— Темноволосую леди, которую ты прихватил с собой из своего мира? Ту самую, которая потом убежала с краснобаем-кроликом?
— Ну да! Я тогда подумал, не попросить ли имитаторов, чтобы они изобразили ее. Исключительное зрелище могло бы получиться: тридцать совершенных копий совершенства — это я о фигуре — танцуют вокруг нас, а мы в середине...
— Чтоб мне провалиться! — прошептал Мадж. — Почему то же самое не пришло в голову мне? Я, конечно, не имею в виду твой идеал. Чего же я-то не попросил изобразить что-нибудь мое любимое, какую-нибудь мою фантазию?
— Теперь уже поздно об этом говорить, — заметил Джон-Том и вздохнул. — Или ты хочешь вернуться обратно? А то давай. Я подожду на плоту. Авось, и у тебя мой трюк сработает.
— Нет уж, уволь! Благодарю покорно, приятель. Я по горло сыт растительными вывертами: минуту-другую перед тобой живая тетушка Сулевак, зато потом — чудовище из кошмарного сна. Я туда ни ногой, даже если наобещают три десятка совершеннейших фемин. Пусть уж лучше при мне будут мои милашки со всеми их несовершенствами.
Глава 9
После необыкновенного всплеска разнообразия, вызванного мимами-лианами, монотонная рутина Рунипай показалась приятной сменой впечатлений. Однако по мере того, как они уплывали все южнее, местность менялась на глазах, чего нельзя было сказать о климате. Высокие каменистые горы, окутанные пышной зеленью, начали подниматься в небеса прямо из воды. На смену граниту пришел известняк. Ползучие растения и мхи, угнездившись в скальных расщелинах, способствовали появлению глубоких трещин и развитию эрозии.
— Полуразрушенный карстовый ландшафт, — произнес вполголоса Джон-Том, не скрывая изумления.
— И я только что хотел сказать то же самое, — заметил неуверенно Мадж.
На ночевку они высадились на песчаном берегу напротив скалы — настолько крутой, что даже ползучие растения, казалось, не отваживались за нее зацепиться. Пока Мадж разыскивал сухую растопку для костра, Джон-Том исследовал скалистую отвесную стену. Прохладная и сухая, она вызывала приятное ощущение надежности в краю зыбучих песков и непролазной
Мадж вернулся с охапкой сушняка и кинул ветки в ямку для костра, вырытую им загодя. Отряхивая сор с лап, он бросил хмурый взгляд на своего приятеля.
— Обнаружил что-нибудь интересное?
— Нет. Всего-навсего известняк. Мне подумалось, как чертовски приятно ощущать под ногами твердую почву посреди этой хляби. Здесь когда-то было дно неглубокого моря. Крошечные животные, погибая триллионами, падали на дно. Их раковины и скелеты состояли сплошь из кальция. И вот, спустя несколько геологических эпох, образовался этот известняк. Время шло, дно моря поднималось. Потоки воды вели свою разрушительную работу, размывая открытые места.
— Рассказывай! — заметил Мадж довольно сухо.
Джон-Том был явно разочарован этой репликой.
— Мадж, твое образование, знание теоретических основ находится в совершенно запущенном состоянии.
— Это потому, дружище, что я всю жизнь был слишком занят, получая серьезные практические навыки.
— Если бы ты послушал меня хоть пять минут, я мог бы рассказать тебе об удивительных тайнах природы.
— Может быть, потом, когда поедим, кореш, — сказал выдр, подняв лапу в успокаивающем жесте. — Я бы предпочел сначала насладиться ужином. А ты?
После плотного ужина стало ясно, что сытная еда отбила у чаропевца всякую охоту к чтению лекций. Настроение его резко изменилось в сторону меланхолии. Взяв дуару, он стал услаждать слух несчастного Маджа длинными печальными балладами и душещипательными песнями о неразделенной любви.
Выдр терпеливо слушал так долго, как только мог, а потом с головой завернулся в одеяло. Это несколько приглушило звучание песен Джон-Тома.
— Прекрати изображать мелодраму, черт возьми! — заметил оскорбленный в лучших чувствах трубадур. — После стольких месяцев упорной практики, думаю, мое исполнение заметно улучшилось.
— Играешь ты, приятель, как никогда хорошо, — донесся голос из-под одеяла. — Но что касается вокала, это дохлый номер. Поешь ты так, будто сидишь под водой, а во рту полным-полно гальки. Скажи, что тебе больше нравится, чтобы я был тактичным или резал правду-матку?
— Ах, нет же, нет! — вздохнул Джон-Том. — Я было подумал, что в моем пении есть сдвиг в положительную сторону. — Говоря это, он перебирал струны дуары.
Голова Маджа высунулась из-под одеяла. Глаза у него были совсем сонные.
— Парень, уже поздно! Конечно, сейчас ты можешь выводить хоть какую-то мелодию, тогда как месяц назад вообще не имел ни малейшего представления, как этого добиться. Так что своего рода улучшение определенно наблюдается. Желание петь у тебя есть, вот только голоса нет. Удовлетворяйся тем, что имеешь.
— Извини, — ответил Джон-Том самодовольно, — тогда мне нужна практика, чтобы развивать слух и голос.
Мадж издал горлом сдавленный звук. Он опять проиграл. Если начнешь хвалить пение Джон-Тома, он будет петь с еще большим энтузиазмом, а если покритикуешь, то оказывается, что ему требуется практика. Жизнь все время подбрасывает всякие шуточки.