Чародей с гитарой. Том 2
Шрифт:
В загоне осталась только пара оленей, не казавших носа из стойла, и носорог с птицей.
Мощный запах дешевого пойла валил с ног. Унылый Виз сидел на краю бочки, ножки свешивались, крылья сжали скомканный беретик, голова склонилась. Не рыцарственный птах, а пернатый комочек горя. Сердце Банкана остро почуяло беду.
— Совсем ненадолго отлучился. Совсем ненадолго...
Путники вбежали в стойло. Картина, явившаяся их глазам, была убийственной. Гордое хвостовое знамя валялось в луже мочи. Разметав флажки и ленточки, раскидав доспехи, Снугенхатт оглушительно храпел.
Банкан отыскал на
— Зачем? Зачем ты отлучался? Другого времени не нашел, черт возьми?
Разгневанный человек бросил пригоршню соломы в почивающего летаргическим сном носорога.
— Мы проиграли. — Граджелут с сожалением посмотрел на Сквилла. — Это катастрофа, мой юный друг. Увы, ваша сестра обречена.
— Не верю. — Сквилл пнул железный щит. Носорог не шелохнулся. — Вот ведь гад, а? И всего-то от него требовалось — пробыть полдня тверезым. Где ж его хваленая доблесть, где чувство долга? Мы ж ради него вон как расстарались, чуть пупки не надорвали.
— Он был уже совсем готов идти в бой, — жалко бормотал Виз. — Ждал, сгорал от нетерпения. Так был похож на себя прежнего... Так похож! Я подумал, ничего страшного, если ненадолго его оставлю.
— Зачем же ты отлучился? — допытывался Банкан.
Клещеед боялся встретиться взглядом с человеком.
— Деньжат занять хотел под ближайшую получку. Мы тут уже целый месяц по счетам не платим. Я собирался сказать тебе, но попозже. И улетел-то на часок, а когда вернулся... — Виз указал на огромную бесчувственную тушу... — Снуг уже был тепленький. Поилка пустая. Я боюсь даже спросить в таверне, сколько он вылакал.
Выдр съехал по забору на землю, скрестил лапы на груди и спросил с омерзением:
— Ну, и че теперь?
— Будем ждать, пока проспится, — ответил Виз. — Если повезет, к утру... — Он уставился на своего громадного, но в настоящий момент бесполезного товарища. — Ничего не понимаю. Снуг так радовался, что опять идет на войну...
— И как же мы его протрезвим? — спросил Банкан. — А если и протрезвим, второй раз доспехи уже не надеть.
Он помолчал, встал и взялся... не за меч, а за куда более грозное, хоть и не во всех случаях, оружие.
Сквилл свесил голову набок.
— Э, кореш, ты че, уж не предлагаешь ли снова спеть?
— Есть идеи получше?
— А то нет? Подождем до угра, как советует эта птаха.
— Думаешь, Ниина продержится еще сутки?
Выдр уныло посмотрел на него.
— А риск? Че, ежели будет еще хуже, чем в прошлый раз?
— Другого выхода нет. К тому же нам ничего сверхъестественного не требуется. Надо только поставить этого пьяницу на ноги и указать направление главного удара.
— Ну... — Выдр все еще сомневался. — Ежели сумеем раскрыть эти чертовы зенки, остальное, можа, приложится. — Он отошел от стены. — Дай-ка покумекать. Между нами, кореш, Ниине стишки гораздо лучше удаются, чем мне.
— Ты уж постарайся, — произнес Банкан, как он надеялся, ободряюще.
Тянулись долгие минуты, наконец у юноши лопнуло терпение.
— Сквилл, пой. Или получится, или не получится, одно из двух.
Выдр кивнул, расположился поудобнее и грянул:
ЖдетГраджелут напряженно вслушивался. Банкан исторг самый вроде бы подходящий басовый аккорд из недр дуары, загадочных потусторонних краев, где рождалась не только музыка, но и магия.
В стойле заколыхался серебристый туман. Сквилл запел бодрее, хоть и попятился, не веря в собственный успех. Граджелут тоже отступил, а Виз спешно покинул бочку и повис в воздухе за спиной энергично щиплющего струны Банкана.
Горячий туман свился в тугой искрящийся вихрь над головой бесчувственного носорога. Он вращался со слабым гулом и наращивал обороты, одновременно усиливая звук. И вот уже рев так громок, что юноше с трудом удается разбирать слова выдра и подыгрывать. В вихре образовались темные сгустки. Банкан и Сквилл не сводили глаз с носорога, а тот хоть бы веком шевельнул.
Потихоньку забряцали доспехи. Чаропение все же действовало. Но ведь оно и обязано действовать, иначе Сквиллу никогда больше не увидеть Маджа с Виджи, не раскрыть тайну Великого Правдивца.
В крошечных тучах засверкали миниатюрные молнии, а пение Сквилла перешло в отчаянный лай. Вихрь взорвался с чудовищным раскатистым грохотом и такой яркой вспышкой, что на секунду все ослепли. Банкан не был уверен, что в тот миг он не прекратил играть. Когда вернулось зрение, выяснилось, что Снугенхатт перевернулся на спину, задрав все четыре ноги, под ним расстелились доспехи — этакий железный матрас. Он смахивал на труп в последней стадии окоченения и храпел при этом пуще прежнего.
Сквилл придушенно засипел и с отвращением уставился на бесчувственную тушу.
— Все, кореш, я спекся. Ничего лучше мой котелок не сварит. Импровизировал, покуда не охрип.
Он с шумом втянул едкий ночной воздух.
— Не то что протрезвить, — пробормотал обескураженный юноша, — даже разбудить не удалось.
Он повернулся к купцу.
— Граджелут, я думаю, это конец. Без Снуга нам не справиться.
Граджелут вытаращил глаза, но не на Банкана. И не на Снугенхатта.
Чаропевческий дуэт обернулся.
— Я бы не сказал, что это конец, — заявил необыкновенно глубокий голос.
Говорил Виз. Но клещеед больше не порхал в воздухе, а стоял на земле. И он изменился. Подрос. Даже не подрос — вымахал. Когда он раскинул претерпевшие метаморфозу крылья, они отбросили широченную тень. Испуганные олени зарылись в солому и выглядывали оттуда, дрожа. Из таверны на шум вышел главный бармен, деловитый койот, глянул на гигантский пернатый призрак, придушенно взвизгнул и исчез.
Сквилл сдвинул на затылок кепи и уставился на тяжелоклю-вый, пышно разукрашенный перьями череп.