Чародей с гитарой. Том 2
Шрифт:
— Ветер! — Найк растерянно глядел на повисший парус. — Где наш ветер?
Стоило ему это сказать, как объявился легкий ветерок. Парус он наполнял с мучительной неспешностью, но дело свое все-таки сделал. Кораблик побежал, и снова его вело на юг облачко музыки. Оживленно загомонили измученные принцессы. Позади мало-помалу стихали взрыгивания прихворнувшего морского чудища.
Некоторое время судно шло среди всплывших донных отложений: древних досок, расколотых килей давно затонувших кораблей, кусков рангоута, обшарпанных весел и нактоузов. С изумлением глядели путешественники
Выныривали стеклянные поплавки от рыбацких сетей, ударялись о днище и плыли, качаясь, мимо, как пузыри из великанского акваланга. Измочаленные канаты, изодранные паруса так и норовили намотаться на руль.
Совершенно неожиданно для всех Мадж освободился от одежды и скакнул за борт.
Джон-Том бросился к лееру, а за его спиной Умаджи чопорно прокомментировала:
— Ох уж эти мне водяные крысы! Они всегда непредсказуемы.
— И крайне неуравновешенны.
Сешенше пыталась высушить мех.
— Я бы попросила... — начала Пиввера.
— Речь идет только о простолюдинах, — поспешила объяснить горилла, и принцесса Тренку-Ханская успокоилась.
— Право руля! — с отвращением пролаял Пауко. — Полный разворот, командир!
Джон-Том с Найком налегли на штурвал, заставив неуклюжее судно заложить крутой вираж и вернуться к появившейся из воды голове Маджа. Выдр весело махал лапой, стоя, как им показалось, на большой полированной доске красного дерева.
Приблизившись, путники увидели, что Маджев плот имеет изогнутый верх и опоясан густо покрытыми патиной бронзовыми полосами.
— А ну-ка, кореша, пособите!
Мадж протянул лапу и ухватился за свисающий с борта трос.
С подъемом находки пришлось повозиться. Снова и снова Мадж нырял, чтобы продеть канаты в заросшие ракушками петли. Мангусты приспособили лебедку, а после всем, даже принцессам, пришлось объединить усилия, чтобы переправить древний сундук на палубу.
— Берегись! — выкрикнула Алеукауна, когда протестующе застонала импровизированная лебедка, не справляясь с возложенной на нее задачей. Все бросились врассыпную; тросы полопались, и сундук грохнулся на палубу. Доски выдержали, а изъеденные бронзовые оковы — нет. Когда они порвались, треснуло и крепкое старое дерево. Наружу хлынула радужная блестящая струйка.
Голый, мокрый Мадж подлетел к находке и что было сил ударил по пружинному засову. Откинулась крышка, выдр проворно скакнул внутрь.
Спустя мгновение из сундука донесся довольный голос:
— А ну, чуваки и чувихи, подходите, гляньте. Такое зрелище утешит сердце самого жадного искателя сокровищ.
Все сгрудились вокруг раскрытого сундука. Он был на три четверти заполнен маленькими золотыми монетами, самая крупная — не больше Джон-Томова ногтя. Среди денег, как кусочки мяса в супе, виднелись кольца, ожерелья, тиары, ручные и ножные браслеты, декоративные цепочки и прочие украшения из
Мадж выбрал золотой монокль, окаймленный изумрудами, и вставил в правый глаз. Линза была выточена из бледно-голубого алмаза чистейшей воды.
— Ну, Джонни-Том, че скажешь? У меня теперь глаз-алмаз!
— Как будто раньше ты жаловался на зрение!
— Эх, приятель, да разве в этом дело? Главное — чтоб зрение обострялось у всех, кому я попадусь на зенки, вот так.
Между тем августейшая любовь к побрякушкам получила мощнейший толчок, и принцессы роем кинулись к сундуку. И дело было не в найденных богатствах, а в их изысканности.
— Сережки! — торжествующе закричала Ансибетта, доставая двумя пальцами висюльки из золота и платины. Никакой рыбак не поднимал свой улов с такой же гордостью.
Алеукауна надела на шею ожерелье из розовых кораллов и черных жемчужин, а Сешенше примеряла тяжелые малахитовые браслеты с императорскими топазами и аметистами.
— Наконечники для когтей! Я вижу наконечники для когтей! — Квиквелла запустила лапы в золотые сокровища, а рядом с ней Пиввера возбужденно искала подходящее кольцо на хвост.
Солдаты стояли поодаль и прозаически наблюдали за суматохой.
— Я не жадный, — заметил Хек. — Мне вполне хватит бушеля-другого золота.
Пауко кивнул.
— Эге! — по пояс утонувший в золоте Мадж выпрямил спину. — Дамочки, а как насчет меня? Это я нашел клепаный сундук, пока вы все бранили старину Маджа за невинное желание искупнуться. А значица, главная доля — моя!
Принцессы, возбужденные сверх всякой меры, не обратили на него внимания.
— Ну, оставьте мне хоть паршивый браслетик!
Джон-Том стоял, сложив руки на груди, и скромно помалкивал. К нему подошел Найк.
— У вашего друга есть кладоискательская жилка. Я бы никогда не узнал сундук в какой-то плавучей штуковине. К тому же я слишком устал, слишком занят был раздумьями о бегстве.
— То — мы с вами, а то — Мадж. Отрубите ему все четыре лапы, выколите глаза, проткните барабанные перепонки, он все равно унюхает серебряную монетку, закатившуюся в щель между половицами в таверне. Наверное, это особый талант.
Найку находка явно пришлась по душе.
— По крайней мере, если корабль не выдержит пути, есть на что приобрести иной. И с приличными запасами теперь хлопот не предвидится.
— Забавно, знаете ли...
Взор Джон-Тома устремился вдаль.
Мангуст, задрав голову, уставился в лицо долговязого человека.
— Вы находите такое сокровище всего лишь забавным?
— Нет, я о другом. За все эти годы мы с Маджем столько путешествовали, столько всего повидали, такие опасности пережили, а сокровища находим в первый раз. Знаете, дело, наверное, в том, что мы никогда не охотились за кладами. Мы всегда искали что-то другое. И тут, посреди чужого моря, практически натыкаемся на состояние, которого я даже в горячечном бреду не смел вообразить.