Чародей звездолета «Посейдон»
Шрифт:
Участники экспедиции подходили к Хаулэнду, который, склонившись над своим открытым чемоданом, был похож на врача, оказывавшего помощь во время эпидемий холеры в далеком прошлом. Он вручал каждому небольшую порцию вакцины. И все по очереди отпускали какую-нибудь остроту, смотря по характеру. Стелла выразила надежду, что в случае, если вирусы ее покусают, то не сильно испортят ей лицо. Хаулэнд заверил ее в полной безопасности.
Перегнувшись над чемоданом, Питер перебирал руками пузырьки, бутылочки и ампулы. Мэллоу получил свою долю последним.
— На всякий случай, старина Хаулэнд, — сказал Терри
Закрывая чемодан и чувствуя, как дрожат его руки, Хаулэнд мучил себя вопросом, правильно ли он все сделал. Если им были верно прочитаны все надписи на розданных емкостях, то все хорошо. А если он где-то ошибся тогда его ждет участь карманного вора Киркупа.
Предварительно запланированная профессором Рэндолфом дата — двадцатое число — наступила. Команда, возглавляемая Теренсом Мэллоу, отбыла.
— Не опаздывай к сбору в назначенном месте, Теренс, — сказал Рэндолф, когда Мэллоу уходил из его кабинета. — Мы все зависим от тебя.
Если бы Хаулэнд был расположен к веселому настроению, он бы посчитал последние слова профессора неудачной шуткой, но сейчас Питера просто покоробило.
После того, как Мэллоу ушел, Рэндолф повернулся к своему ассистенту и сказал:
— Все улажено, Питер. Я верю, что мы теперь приобретем все оснащение, необходимое нам на Поучалин-9!
Глава 8
Вице-президент Льюистида Дудли Харкурт получил от профессора Чезлина Рэндолфа заявление с просьбой о предоставлении ему отпуска. Рэндолф также извещал Харкурта о том, что он берет с собой своего нового ассистента Питера Хаулэнда. А в личном разговоре с вице-президентом Рэндолф с едва уловимой, загадочной улыбкой сказал ему, что они будут отсутствовать недолго — это будет всего лишь короткий оздоровительный круиз среди звезд.
— Я решил немного отдохнуть, — добавил профессор.
— Рад, что вы последовали моему совету, Чезлин. Одним из достоинств звездной цивилизации является возможность посетить другие миры, пожить в собственное удовольствие, так, как требует душа и тело.
— Если не переборщить с отдыхом, от которого можно очень быстро потерять форму, — довольный собой, Рэндолф рассмеялся — он был в отличном настроении. — Отпуск заканчивается двадцать пятого, но мы вернемся раньше.
Я намерен очень активно поработать после возвращения.
Во время разговора Рэндолф, к своему громадному удивлению, вдруг почувствовал, что ему будет не хватать Харкурта и их шахматных сражений, которые неизменно заканчиваются полным разгромом сил вице-президента.
Харкурт делал вид, что он не расстраивается из-за своих поражений.
Обстоятельства иногда вынуждали его вести себя не так, как было свойственно характеру этого человека.
Как, например, сейчас. Рэндолф внимательно слушал Харкурта, стараясь ничем не выдать, что у него в голове уже совсем другие планы и что он больше не настаивает на получении фонда Максвелла.
— Я очень рад, Чезлин, действительно очень рад, что вы восприняли спокойно неприятную для вас весть о фонде Максвелла. Я считаю, что весь университет обязан поддержать вас и выступить в вашу защиту. Но это строго между нами, только потому что мы в дружеских отношениях.
— Хорошо, Дудли, — сказал Рэндолф, размышляя про себя,
— Я знаю, что вы посетили президента Мэхью, знаю и о том, что уехали от него ни с чем. Наверное, Мэхью говорил вам, что он в руках членов правления и не может ничем помочь? Да? Ну, вот видите. Я откровенен с вами, но, повторяю, все должно остаться между нами. Может быть такой вариант, что в следующем году будет выделен дополнительный фонд, а не в следующем, так еще через год. А распоряжения о том, куда направить средства из фонда Максвелла в нынешнем году, исходили непосредственно от Мэхью, прямо от правительства…
— Но они не могут вмешиваться в дела университета!
— Когда президент является еще и секретарем по делам околосолнечного пространства, а в правлении почти все — члены правительства, то становится понятным, почему именно правительство не только может, но и действительно диктует университету, как ему следует поступать с деньгами, выделенными из фонда.
— Но это же абсурд! — Рэндолф не выказывал сильного раздражения только потому, что в голове у него были все время мысли о вирусах, об ожидаемых новостях от племянника и о своей команде на борту космического корабля. — Почему Мэхью настроен против меня? Почему он решил отыграться именно на мне?
— Не на вас, Чезлин. Просто вам не повезло, что ваша очередь на получение фонда пришлась на этот год. Видите ли, космический военный флот занялся созданием совершенно нового боевого оружия с целью произвести коренную ломку в тактике ведения космического боя. Флот не располагает аппаратурой для выполнения поставленной задачи. У нас же есть несколько превосходных компьютеров, которые считаются одними из лучших в Галактике.
С помощью фонда Максвелла правительство уже развернуло широкомасштабные работы с привлечением специалистов высочайшей квалификации, полностью переориентировав компьютеры на разработку нового оружия для военно-космического флота…
Рэндолф почувствовал, как в нем закипает страшная ярость, и еле сдерживал себя. Он должен сохранять ледяное спокойствие. Но немного гнева — совсем немного — будет выглядеть естественным и вполне объяснимым.
Удержать в себе всю злость было очень трудно.
— Я бы хотел содрать шкуру живьем с каждого в правительстве и с его послушных шакалов в правлении! Отобрать деньги, предназначавшиеся для меня, вы понимаете — для меня! — и отдать их на создание машины, способной только убивать и разрушать! Тогда как я хочу, хотел… создавать жизнь!
Это чудовищное оскорбление для всей науки и преступная трата колоссальных средств…
Харкурт улыбнулся и протянул к профессору руку:
— Я знал, что вы ужасно рассердитесь, Чезлин. Рискованно было все это вам рассказывать. Но я не мог, просто не мог допустить, чтобы вы ушли, не узнав правды. Боюсь, что пострадают наши личные отношения, но я ничего не могу поделать.
— А что профессор Чейз?
— Ей как раз повезло. Вы правильно говорили, что новый театр и все те рукописи, о которых она твердит, совсем не стоят того, чтобы тратить на них деньги из фонда Максвелла. Но надо было создать видимость того, что средства пошли на научную деятельность университета. Она, однако, не знает истинного положения дел. И я прошу, не надо ей говорить.