Чародей
Шрифт:
– Мы так не договаривались!
– вдруг громыхнул чей-то голос из самого дальнего и темного угла.
Тимерхан повернулся на звук. Равно как я и Джемал.
Из темноты выступили двое в белых плащах. Лицо одного из них было скрыто под покровом капюшона, а вот лицо второго…
Сразу же в памяти всплыл тронный зал Адальберта. Чародеи, смотрящие на меня, кто со страхом, а кто с презрением. И среди них - абсолютно лысый череп, лицо с маленькими глазенками, пухлыми губами и длинным орлиным носом.
Именно эта рожа сейчас
Вот зараза. Меня и вправду предали.
– Что они здесь делают?
– я указал на белые плащи.
– Это же слуги Адальберта.
Тимерхан заколебался. Он явно не ожидал такого поворота событий. Неожиданный выпад лысого застал его врасплох. А тот тем временем продолжал:
– У нас был уговор, что Дэрриен Лэйвери будет убит. Адальберту нужен меч. И его смерть, - длинный узловатый палец ткнул в мою сторону. Меня слегка толкнуло в грудь волной магии.
– Теперь обстоятельства изменились, - ледяным тоном произнес Тимерхан.
– И не в лучшую для вас сторону. Дэрриен останется у меня, а вы сообщите Адальберту, что я передумал.
– Он не простит тебе этого.
– Не в первый раз мы ссоримся по пустякам.
– Это я-то пустяк?
– возмутился я, но меня, как и следовало ожидать, не услышали.
– Адальберт объявит тебе войну, - раздался глухой голос из-под белого капюшона.
– И ты ее проиграешь.
– С ним - нет.
Я перестал слушать их болтовню. Меня вдруг резко перестало интересовать абсолютно все, кроме меча, поблескивающего на овальном подносе. Если они вздумали распоряжаться моей судьбой, я распоряжусь их жизнями.
"А вот и я!" - радостно возвестил Двойник.
"Как ты вовремя. Я как раз собирался…".
"Не знаю, что ты там собирался, лично я хочу пару-тройку шаров для боулинга. Как ты думаешь, их головы подойдут?".
"Не вздумай!".
"Ты ведь тоже этого хочешь, только боишься себе в этом признаться. Ведь я - это ты. Мои желания - твои желания, просто они в твоем подсознании, и ты даже не подозреваешь об их наличии".
"Я, конечно, знал, что из подсознания выползают монстры, но чтобы такие…".
"Даже в разговоре с самим собой в чувстве юмора ты недостатка не испытываешь".
"Мог бы и не удивляться. Мы же все-таки одно целое", - съехидничал я.
Двойник фыркнул.
"Бери меч, и посмотрим, какого цвета кровь у Тимерхана".
"Я больше не должник Адальберта и не обязан этого делать".
"Да какая разница! Адальберт, Тимерхан… Главное - кровь. Послушай, меч скажет тебе то же самое".
Я прислушался. От клинка исходило едва различимое, но отчетливое пение. Слов не было, но смысл, как ни странно, я понял: "Возьми и убей". Как банально.
А почему бы и нет? Ведь меня собираются хладнокровно прикончить. Фиг с ним, с Тимерханом, надо разобраться с представителями.
Моя
Белые плащи, увлеченные спором с Тимерханом, меня не замечали. Зато заметил Джемал. Я получил такой удар по мозгам, что чуть не выпустил меч из рук. В голове слегка прояснилось. Я обнаружил, что стою меж двух огней: Тимерханом и послами Адальберта. Последние смотрели на меня с изумлением. Затем Тимерхан едва слышно мне зааплодировал.
– Ты все-таки решил принять мое предложение?
– Даже не надейся, старый хрыч, - прорычал Двойник.
– Я могу защитить тебя, Дэрриен.
– От кого? От них?
– я указал на послов.
– Сам справлюсь.
Тимерхан покачал капюшоном.
– Нет, не справишься. Они выше тебя по уровню магии.
– Я не смогу вызвать их на дуэль? Велика проблема.
– Дуэль?
– взвизгнул лысый.
– Я не собираюсь драться с тобой, Дэрриен Лэйвери!
– И не придется.
– Тимерхан вытянул скрюченную руку вперед, и на белом балахоне лысого заплясали красные язычки пламени.
Тот завопил. Стоящий рядом посол в ужасе отшатнулся. Капюшон слетел с его головы, и я узнал Тауса. Вот ведь какая мразь. Сдал собственного ученика и явился посмотреть, как меня казнят. Огненный шар бы тебе в башку…
Не зря говорят: "Бойтесь своих желаний, они могут исполниться". Стоило мне подумать об огне, как белая борода Тауса вспыхнула, словно солома. Поначалу он не понял, что произошло. Лишь когда пламя достигло подбородка, он вытаращил глаза и заорал.
От лысого остался лишь черный, воняющий дымом скелет. Что самое страшное, он еще дергался в агонии. И не падал. Торчал посреди зала, как чудовищная статуя.
Таус орал, как резаный. Странно, но дальше бороды огонь не двинулся. И белый балахон не загорелся, что дало мне повод с уверенностью утверждать, что это пламя вызвал не я.
Тимерхан поднял вторую руку, и Таус, надсадно кашляя, рухнул на колени. Он будто чем-то давился. Раз - и камень размером с мой кулак покатился по устланному ковром полу. Кашель на мгновение прекратился, но тут же возобновился. Булыжники один за другим наполняли его рот, он едва успевал их выплевывать. Наконец он схватился руками за стремительно толстеющую шею и рухнул на пол. Лицо его побагровело, затем посинело. Камни рвали его изнутри, находя себе выход через кожу. Через несколько секунд все было кончено. От Тауса осталось только кровавое месиво в кучке камней.