Чародей

Дуглас Сара

Ошибку Борнхелд допустил из-за орла. Птица все это время сидела на стропилах, приготовляясь ко сну, но единоборство отвлекало ее, и она принялась чистить перья. Крутила головой туда-сюда, словно хотела убрать какое-то пятно.

Вырвала из груди пушистое перышко и с раздражением выплюнула его, потом принялась за левое крыло.

Белое перышко медленно кружило, моталось туда-сюда, то поднимаясь, то падая, тем не менее спускалось все ниже и задергалось, увлекаемое тяжелым дыханием противников.

Чуть

было не уселось на волосы Аксиса. Аксис непроизвольно дернул головой и еле уклонился от удара в грудь.

Слетев с волос, перо поднялось вверх, а потом, подхваченное сквозняком, упало на пол. Борнхелд его не заметил, а Аксис тут же позабыл о нем. Братья бились сейчас еще ожесточеннее. Залитые потом озлобленные лица их сильно раскраснелись.

Перо опустилось на мраморный пол.

Аксис сделал неожиданный выпад. Чуть растерявшись, Борнхелд отступил на шаг и… потерял равновесие, так как поскользнулся на пере.

Этого Аксису было достаточно. С выражением почти комического удивления на лице Борнхелд покачнулся, и Аксис сделал ему подножку.

Борнхелд свалился на пол и выронил оружие. Аксис отбросил меч к противоположной стене. Лицо Борнхелда исказил страх, и он пополз назад, стараясь подняться. Оглянулся — в двух шагах от него Фарадей с выражением ужаса на лице. Мельком глянув на жену, Борнхелд понял: все кончено, он потерпел поражение. Повернулся к Аксису лицом, чтобы увидеть удар, который тот ему нанесет.

Фарадей видела лишь то, что показывало ей видение. Призраки заслонили собой реальные фигуры, и Фарадей была уверена , уверенав том, что поскользнулся Аксис и что это он лежит сейчас у ее ног в ожидании смерти.

Аксис встал ногой на грудь Борнхелда и поднял меч, но, вместо того чтобы вогнать лезвие в шейную артерию, перевернул меч и ударил рукояткой по черепу. Борнхелд потерял сознание, и Аксис отбросил свой меч.

Все были в недоумении. Что он делает? Почему не прикончил Борнхелда одним быстрым ударом?

Аксис, расставив колени, опустился над Борнхелдом и вынул из-за голенища нож. Разрезал его кожаную рубашку и глубоко всадил нож ему в грудь.

Схватился обеими руками за рукоятку и, крякнув от усилия, раскрыл грудную клетку.

Треск костей поверг всех в ужас. Ривка сложилась пополам, удерживаясь от рвоты, — успокаивая, Магариз прижал ее к себе.

Борнхелд закатил глаза, тело свела судорога. Аксис отбросил нож и, взявшись обеими руками за вскрытую грудную клетку, развернул ее до конца.

Под пальцами Аксиса аорта Борнхелда выпустила фонтан крови и залила шею и грудь Фарадей. Обезумев от ощущения льющейся по телу теплой крови, Фарадей билась и кричала, вырываясь из рук Йорга.

Но, как бы ни старалась, Фарадей не могла спрятаться от взгляда умиравшего Борнхелда. А может, то были глаза Аксиса? Фарадей не могла отличить настоящие фигуры от призраков. Кто умирает сейчас у ее ног? Кто с немым укором смотрит в

ее глаза? Может, Аксис? О Всемогущая Мать, только бы Аксис не умер!

В рубашке, пропитанной горячей кровью брата, Аксис засунул руки в разверстую грудную клетку Борнхелда и, достав бешено бьющееся сердце, разорвал его на части, обрызгав при этом всех, кто стоял поблизости.

— Отважный Сокол!— крикнул он, посмотрев наверх. — Отважный Сокол!

Орел оторвался от стропил (клекот его слился с криком Аксиса) и стремительно полетел вниз.

Аксис подкинул все еще бившееся сердце Борнхелда так высоко, как только смог. Черная кровь тяжелыми каплями падала на золотые его волосы и на пол. Орел на лету подхватил его когтями и, хлопая крыльями, опустился на пол, пожирая свежее мясо.

Все остолбенели: орел терзал сердце Борнхелда в центре Лунного зала. Даже Ривка, словно загипнотизированная, смотрела, как снежный орел поедает сердце старшего ее сына.

Аксис вскочил на ноги, слегка поскользнувшись в кровавой луже.

Фарадей в ужасе смотрела на него. Он был покрыт кровью, кровь текла по его телу, склеила волосы на голове и бороде. Он протянул руку…

…и схватил Фарадей. Йорг выпустил женщину. Его мутило от обилия крови. Фарадей слабо попыталась высвободить руку. Ее пугало выражение его глаз, и было больно: он крепко сжимал скользкими от крови пальцами тонкое ее запястье.

Кровь Борнхелда стекала с ее груди. Фарадей почувствовала рвотный позыв . Всюду кровь. Она ощущала ее, обоняла, чувствовала ее вкус.

Аксис сорвал с ее мизинца рубиновое кольцо и полуобернулся к телу Борнхелда, но руки Фарадей по-прежнему не отпускал.

— Я выполнил условия договора. Привратница!— закричал он. — А теперь твоя очередь!

И в раскрытую грудь Борнхелда бросил кольцо, где оно мгновенно утонуло в крови.

Глава пятьдесят восьмая

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ

Две тысячи лет заточения в ненавистном рубине. Все эти годы бесчисленные герцогини Ихтара носили ее на изнеженных пальцах. Две тысячи лет выслушивала она бесконечные разговоры, наблюдала сквозь рубиновую дымку за жизнью сменявших друг друга женщин.

Какие колдовские заклятия заключили Зиру в этот рубин, она не знала. Неважно, и какой именно герцог, разозлившийся на не пускавший его мост, запрудил ручей. А важно то, что вместе с испарением воды из озера Жизни Зира почувствовала, что и она потихоньку исчезает. Когда солнце высушило последнюю во рву лужу и мост, вздохнув, исчез, наблюдавший с берега за этим процессом герцог показал пальцем на лежавший в грязи великолепный рубин. Вот так Зиру, пятого блюстителя пророчества, и обрекли на вечное заточение в драгоценном камне.