Чародей
Шрифт:
Я продолжал гладить кота и не произнес ни слова.
– Некогда я был вольным духом. Некогда – обычным котом, знать не знающим, что такое ложь. – Мани говорил медленно и задумчиво, словно обращаясь к самому себе. – Первое – прекраснейшее из всех существований; второе – прекраснейшая из всех жизней. Я утратил и первое, и второе.
Он посмотрел на меня с таким безнадежно-печальным выражением черной мордочки, что у меня сжалось сердце.
Шилдстар восседал на троне покойного Гиллинга с таким видом, словно сидел там всю жизнь, а Тиази со своим золотым
– Ваше величество. – Бил поклонился чуть ли не до самого пола. – Я поздравляю вас – не только от своего лица, но и от имени своего короля, – с восшествием на престол ваших предков.
Да и Ури, Баки и прочие эльфы, решил я, не столь чужды нам. Все же Кулили сотворила эльфов по нашему образу и подобию.
– Да здравствует король Шилдстар!
– Да здравствует!
Гарваон, Свон и я, стоявшие за Билом и Идн, разом ударили в каменный пол древками копий.
И Майкл не так сильно отличается от нас. Он, подумалось мне, является идеальным существом, каким хотел бы стать сам Вальфатер: он воплощает собой лучшие свойства, точно лучший из лучших клинков, и зрит лик Верховного Бога.
Мелодичный голос Идн прозвучал звонко и отчетливо даже под застланными дымом сводами уродливого зала.
– Ваше величество! Мы, королева Йотунленда Идн, покорнейше просим вас о милости.
– Говори, королева Идн.
Эти огромные глаза, больше совиных, наделены способностью видеть в непроглядной студеной тьме Древней ночи; а Древняя ночь (я был там, хотя только на подступах) не входит в число семи миров. Правда, ангриды не всегда кажутся жуткими. К ним привыкаешь. Но поистине быть ужасным – значит быть похожим на ангридов.
– Наш король умер. Наш супруг тоже умер, ибо наш король являлся и нашим супругом. Обычай нашего народа, южного народа, ваше величество, предписывает носить траур по мужу один год и по королю – десять лет. Поэтому вы видите нас в трауре, и мы будем носить траур одиннадцать лет. Далеко на юге, ваше величество, стоит замок нашего детства. Он не идет ни в какое сравнение с Утгардом, но он дорог нашему сердцу, ибо в нем находится комната, где мы спали малым ребенком. С великодушнейшего и всемилостивейшего позволения вашего величества мы хотели бы удалиться в упомянутую комнату, заложить дверь засовом и оплакать нашего супруга. Находиться при вашем дворе – великая радость, но радость не к лицу вдове, облаченной в траур и погруженной в скорбь. Можем ли мы покинуть Утгард? И может ли наш отец со своими вассалами сопровождать нас, с позволения вашего величества?
Бил снова поклонился:
– Мое сердце призывает меня сопровождать мою сокрушенную горем дочь, ваше величество. Мой долг требует того же самого. Наш король послал меня к королю Гиллингу. Я обязан известить своего повелителя о смерти короля Гиллинга и о начале вашего блистательного царствования. Таким образом я обращаюсь к вам и от своего имени: можно ли нам покинуть Утгард?
Вистан
– Прежде чем вы покинете нас, – медленно проговорил Шилдстар, – мы желали бы вручить вам дары для вашего короля. Как ты считаешь, Тиази?
Тот поклонился:
– Я прослежу за этим, ваше величество.
– Значит, мы получили ваше позволение? – Бил отступил на шаг назад. – Слова бессильны выразить нашу благодарность, ваше величество. Да воцарится вечный мир между двумя нашими странами.
Жезл Тиази глухо ударил в пол, возвещая о конце аудиенции. Гарваон шепотом отдал приказ, и мы, рыцари, разом повернулись кругом. Когда вы с копьями, нужно идти в ногу и держать дистанцию, иначе копья столкнутся остриями и вымпелы запутаются. Мы тренировались все утро, и у нас получилось неплохо.
Во дворе я нашел Вистана, Тауга и Эгра, готовых к отъезду.
– Еще будут дары, – сказал я. – Дары для короля Арнтора, и нам придется подождать, покуда их не вручат нам. Расседлайте лошадей и отведите обратно в конюшню.
Вистан заметно встревожился, а Тауг погрузился в уныние.
– Не думайте, что ваши усилия пропали даром. Вы собрали все вещи и подготовились к отъезду. Вероятно, мы сможем покинуть замок завтра с утра пораньше, и это хорошо. А теперь подойдите ближе. Я не хочу орать на весь двор.
Они все собрались вокруг меня, даже Линнет подошла.
– Вы должны остаться с лошадьми, – сказал я, – все вы. И вам придется стеречь подарки. Лорд Тиази вручит их лорду Билу, а сэр Гарваон и сэр Свон принесут вам. Упакуйте дары и охраняйте, когда упакуете. Помимо леди Линнет и ее дочери, никто из вас не должен покидать конюшню без разрешения. Всем понятно?
Они кивнули.
– Этела, ты и твоя мать ляжете спать в комнате Тауга вместе с Мани. Если вас там не окажется завтра утром, мы можем уехать без вас. Это понятно?
Этела серьезно кивнула.
– Если твоя мать решит уйти…
– Я не уйду, – сказала Линнет.
– Хорошо. Благодарю вас, миледи. Я вот что хотел сказать, Этела: если она все-таки уйдет, если, например, кто-нибудь придет и уведет ее, сообщи мне в любое время, сколь угодно позднее. Или сколь угодно раннее.
– Хорошо, сэр Эйбел.
– Вил? Вил здесь?
– Здесь, сэр Эйбел. – Он поднял руку.
– Отлично. Если ты не найдешь меня, Этела, сообщи о случившемся оруженосцу Таугу или Вилу. Есть среди вас такие, кто не знает, что нужно делать?
Все молчали.
– Хорошо. У королевы Иди есть бриллиантовая диадема, преподнесенная ей мужем. Думаю, подарки короля Шилдстара королю Арнтору будут равно или даже более ценными. Попытка кражи представляется очень и очень вероятной, и, если хоть одна вещь пропадет, всем вам придется плохо, а хуже всего придется вору.
– Так мы уезжаем завтра утром, сэр Эйбел? – спросил мастер Эф.
– Мне надо поговорить с вами об этом. Я отвел его в сторону.
Сейчас я собираюсь писать о событиях, свидетелем которых не являлся. О них я узнал главным образом со слов Воддета и Хелы.