Чародей

Вулф Джин Родман

– Тебе знаком мой голос?

– Это голос ветра, Отец. Я не знала, что это ваш голос, но я не раз его слышала.

– Посмотри мне в глаза. Ты видишь?

– Да, Отец. Там живет солнце.

– Я?..

– Странник. – Колени у нее задрожали столь сильно, что она едва не упала. – Вы король оверкинов.

– Ужели я внушаю такой страх?

– Да, Отец.

Он рассмеялся – так смеется бурный горный поток.

– В-вы недовольны мной?

Он положил руку ей на плечо, и токи силы излились из нее в

Идн.

– Ты действительно полагаешь, королева Идн, что к вызвавшим мое недовольство я являюсь в таком обличье?

– Нет, Отец. Я знаю, что не в таком.

– Тогда почему ты боишься? Потому ли, что твой муж – потомок Имира?

– Да, Отец. Поэтому и по многим другим причинам.

– Мои собственные подданные сочетались браком с Великанами зимы и древней ночи, королева Идн, и не раз. Если я благословлю тебя, ты станешь служить мне? Получившие мое благословение взысканы милостью неба.

Идн опустилась на колени, не сводя сияющих глаз с его лица.

– Я буду служить вам со всем рвением, Отец, отныне и впредь. С вашим благословением или без него.

Он благословил Идн благословением Ская и пообещал место за своим столом, положив руку ей на голову и дотронувшись посохом сначала до правого, потом до левого плеча.

– Встань, королева Идн. Отныне ты всегда будешь рядом со мной.

Она поднялась на ноги, плача от счастья и не в силах вымолвить ни слова.

– У меня есть друг. Я не стану называть его имя, поскольку здесь он носит не такое имя, как среди нас, где зовется Дракориттером. Его шлем увенчан фигурой вздыбленного дракона, а на щите изображен дракон, свернувшийся кольцами.

Все еще плача, она кивнула.

– Я позволил ему вернуться в Митгартр, чтобы он вновь обрел свою единственную любовь. Помоги ему, королева Идн.

Она зажмурила глаза, из которых по-прежнему ручьем текли слезы, и с усилием проговорила слова клятвы:

– От-тец. Я… я в-ваша рабыня.

Открыв глаза, Идн обнаружила, что стоит одна в шатре, прежде принадлежавшем Мардеру. Герда по-прежнему спала в изножье складной кровати. Странник исчез без следа. Ури, эльфийская дева, тоже исчезла – лишь горящая, коптящая свеча напоминала об ее недавнем присутствии.

Закутавшись в одеяло, Идн подошла к выходу из шатра, теперь закрытому и крепко стянутому пятью золотыми шнурами. Она развязала узлы и раздвинула темно-коричневые бархатные пологи. Анс лежал у порога, рядом с ним валялась толстая дубинка. На расстоянии полета стрелы ниже по склону, покрытому бурой зимней травой и островками снега, за погасшими кострами и спящими людьми, закутавшимися во все покрывала, какие только нашлись, зеленая ель и голая белая береза покачивались на утреннем ветру, который пропел – всего один раз – слова благословения, полученного ею.

Вернувшись к кровати, Идн стянула одеяло со служанки.

– Вставай,

Герда! Солнце уже взошло! Помоги нам одеться, пока Бертольд и Анс не явились в нашу палатку.

Влетевший в шатер утренний ветер загасил пламя свечи.

Этела, чисто вымытая и еще немного влажная, обсыхала в комнате.

– Вы куда?

– Обратно в город.

Тауг попытался улыбнуться – и небезуспешно.

– Зачем?

– За покупками. Лорд Тиази дал нам денег – сэру Свону и мне. В замке все припасы на исходе.

– Я с вами!

– Нет.

– Да! Я знаю, где чем торгуют, я вам покажу весь рынок.

– Надень плащ. – Тауг застегнул перевязь и проверил, свободно ли ходит Мечедробитель в ножнах. – А если бы кто-нибудь увидел тебя в таком виде – в прилипшем к телу платье?

– Никто не увидит. Тут эта штуковина на двери.

– Засов. – Тауг взял кинжал, прежде принадлежавший ангриду-кузнецу, и смерил его недовольным взглядом. Как он потащит меч длиной со стрекало для волов? – Через минуту его там не будет. Я ухожу, а для тебя он слишком тяжелый.

– Подождите. Я соберусь в два счета.

– Ты не идешь. Лорд Тиази и лорд Бил сказали: сэр Свон и я. И больше никто.

– Хотите, я покажу вам, как носить большой нож хозяина?

– Да тебе-то откуда знать? – Тауг поставил огромный кинжал стоймя на пол, прислонив к кровати.

– Просто я смышленая. Смотрите.

Прежде чем он успел остановить Этелу, она вытащила из ножен его собственный кинжал и нырнула под одно из громадных кресел.

– Что ты там делаешь? Не режь там ничего!

– Уже отрезала. Он страшно острый.

– Знаю, сам точил. Поосторожнее с ним.

– Похоже, кожа не новая. Она довольно мягкая. – Этела вылезла из-под кресла, размахивая зажатой в руке узкой полоской толстой кожи. – Теперь сядьте на пол, чтобы я могла все сделать.

– Что – сделать?

– Прикрепить ваш меч. Вы увидите. Садитесь же!

Тауг неохотно подчинился.

– У меня мало времени. Сэр Свон, вероятно, уже ждет меня.

– Мы больше времени потратили на разговоры.

Стоящая у него за спиной Этела потянула за пряжку на наплечном ремне.

– Видите, эта штуковина у вас для того, чтобы делать лямку длиннее или короче, а у меча вот здесь кольцо, за которое хозяин привязывал его к поясу. Вы перерезали ремешок, помните?

– Конечно, – сказал Тауг.

– Так вот, под сиденьем у этих кресел натянуты широкие ремни, которые держат подушки. Я отрезала полосу от одного и теперь привязываю меч к пряжке.

– Ты умеешь завязывать крепкие узлы, Этела?

– Я умею вязать крючком!

Пыхтя от напряжения, она затянула узел.