Чародейский рок. Чародей и сын
Шрифт:
Арахна в ужасе вскрикнула:
— Не станете же вы меня мучить?
— Почему это не станем? — пожал плечами Джеффри. — Ты же была готова отдать на муки мою сестру?
— Я же… я же не знала, что она волшебница!
— То есть ты не знала, что она может дать тебе сдачи, — резюмировал Джеффри и в отвращении отвел взгляд от Арахны. — Она заслуживает худшего, братец.
— Но мне не хотелось бы мучить ее, — медленно проговорил Магнус. — Разве мы не должны быть лучше, чем она, Джеффри?
Арахна так и обмякла от радости.
— Что же
— А что мы ему расскажем про ее проступки? — вопросом на вопрос ответил Джеффри.
— Мы можем рассказать ему только о том, что она сама поведала нам, — грустно вздохнул Магнус. — Получится — наше слово против слов взрослой женщины. Нет, нужно предать ее другому суду.
Арахна снова напряглась и вытаращила глаза.
Джеффри сдвинул брови.
— Это какому же?
— Пусть ее судит сама земля. — Магнус отвернулся и воззвал: — Во имя Дуба, Осины и Терновника! Если слышишь меня, гордый Робин, приди сюда!
Арахна не спускала глаз с юноши. Ей становилось все страшнее, а Магнус стоял не шевелясь и ждал, а его братья и сестра внимательно наблюдали за ним.
И вот зашуршала листва и из–за кустов вышел Пак.
— Зачем ты звал меня, дитя Чародея?
— Я требую суда над этой женщиной, Робин.
Пак проворно огляделся по сторонам и уставился на лежавшую на земле толстуху. Он прищурился и сказал:
— Было дело, видали мы ее и прежде. Правду сказать, творила она только мелкие пакости, хоть и мечтала сделать их крупными. Ну, чем она теперь отличилась, если вы сочли ее достойной нашего внимания?
— Она украла девушку, — ответил Магнус, — и продала ее за золото человеку, который живет в пещере.
Лицо Пака уподобилось кремню.
— Знаем такого. Это вампир. — Он перевел взгляд на Арахну. — И ты продала ему невинную девицу?
Арахна только глянула в глаза эльфа и дико завопила.
9
Роду и Гвен странствие показалось медленным, поскольку пришлось ждать, пока камни поглотят достаточно ведьмина мха и начнут делиться. Несколько раз супруги устраивали обманные маневры: бросали фрагмент музыкального камешка на ближайшую кочку волшебного грибкового растения. Родители прошли не более сотни ярдов, а дети уже скрылись из виду.
К тому времени, когда Гвен и Род зашагали к небольшой рощице, куда упал очередной камешек, солнце начало садиться. Впереди, окутанная сумерками, темнела полоса деревьев.
— Надо же дать бедненькому камешку шанс, — проговорила Гвен и подтолкнула камень к траве, вокруг которой разросся ведьмин мох.
Но тут Род услышал какой–то звук и оглянулся.
— Гвен…
— Что, господин мой?
— За нами… кто–то идет.
Гвен обернулась и едва не вскрикнула от испуга, увидев зверя размером с пони, с длинным пушистым хвостом и косматой серой шерстью.
Это был волк. Он бежал к Роду и Гвен, переставляя лапы, подушечки которых размером равнялись суповым тарелкам.
— Дадим ему отпор или убежим?
Гвен
— Уйдем, хотя, на мой взгляд, можно было бы и остаться. — Род кивком указал на хищника. — Если он и дальше будет так продвигаться, он нас быстро не догонит.
Волк не просто бежал. Его лапы исполняли замысловатый танец, на удивление грациозный. Однако при трех шагах вперед волк затем делал два назад.
— Верно, — согласилась Гвен. — Давай пойдем к дальнему лесу, господин мой. Там мы сможем подстроить ему ловушку, если нам это понадобится.
— Здорово придумано. — Род отправился следом за женой. Время от времени он оборачивался и бросал взгляды через плечо. — Гм–м–м… Нет, номер не проходит.
Гвен оглянулась и увидела, что волк ускорил свой танец. С каждым «па» он все более настигал беглецов.
— Давай постараемся идти как можно быстрее. В лесу нам будет легче.
— Как скажешь. — Род ощутил почти животный страх, страх древнего человека, боявшегося зубов, клацающих в ночной темноте. Пытаясь успокоить и Гвен, и себя самого, он добавил: — Избавиться от него мы сумеем в любое время.
— Конечно, — отозвался Гвен и нахмурилась. — Но мне бы не хотелось этого делать. Все–таки живое существо, такое же, как и мы.
— Живое, — согласился Род, — но опасное для овец и беззащитных крестьян. Мы не можем позволить, чтобы по округе разгуливала такая зверюга, Гвен.
— Может быть, его можно приручить? — предположила Гвен.
— Вряд ли. — Род покачал головой. — Настоящий он или порожден чьей–то фантазией — он родился, чтобы быть диким зверем [11] . Придется ему зубы вырывать.
11
«Born to Be Wild* — песня группы «Steppenwolf», название которой переводится как «Степной волк». Чуть ниже автор, играя созвучием, называет волка «stepping wolf» — шагающим, ступающим волком.
Между тем зубы, о которых шла речь, щелкали все ближе. Волк бежал, вывесив красный язык, и казалось, улыбался. Его глазищи светились в полутьме.
— Честно говоря, — процедил Род сквозь зубы, — я думаю, нам бы лучше взлететь. Готова?
Но тут что–то пролетело у них над головами. Послышался шелест крыльев ночной птицы и ее долгий, протяжный крик, эхом разлетевшийся по округе. Приплясывающий на бегу волк завыл, отпрянул в сторону, подпрыгнул, клацнул зубами, а гигантская птица уже улетела прочь, но тут же, сделав круг, вернулась обратно. Волк, как ни странно, успел утратить интерес к охоте и вновь пустился в пляс. Птица сложила крылья, выставила когти и села на землю между людьми и волком. Это была сова с размахом крыльев футов восемь, которые могли служить надежными щитами для более нежного оперения на спине. В глаза Роду бросился клюв размером с его предплечье и глаза диаметром с обеденные тарелки. Сова в упор смотрела на волка. Ее ужасный крик снова рассек ночную тишину.