Чарослов
Шрифт:
Щеки Нико залила горячая краска. Шеннон повернулся к стражнице:
— Вижу, ты время даром не теряла. Решила вплотную заняться местными сплетнями?
Друидка, которая до этого лишь молча переводила взгляд с одного волшебника на другого, решила вмешаться и добавила, улыбаясь уголками губ:
— Кстати, меня тоже интересует это пророчество.
Стражница нахмурилась, глядя на соперницу.
Три мастера колдовских дел в одной комнате, причем все трое не доверяют друг другу… Нико предпочел бы оказаться где угодно, даже среди исходящих слюной оборотней — лишь бы не в этой опасной компании.
— Собственно, тут и говорить
— Откуда такая уверенность? — Зеленые глаза Дейдре сверлили старика. — Может, нам стоит начать с того, что именно предсказали первые волшебники?
Шеннон начал было отвечать, но затем умолк. Пророчество имело прямое отношение к религии и потому редко обсуждалось внутри различных магических сообществ. В лучшем случае это считали неприличным, а в худшем — объявляли богохульством.
Однако Шеннон не мог оставить без ответа прямой вопрос гостьи:
— Эразмус предрек войну Разобщения — финальную битву между демонами и человечеством, которая разразится, когда дьявольское отродье найдет способ покинуть древний континент, чтобы завоевать наш мир. Предсказано, что Лос возродится и возглавит Пандемониум, великое демоническое войско, и поведет злобные орды через океан, дабы уничтожить языки человеческие — все до единого. Чтобы дать отпор силам Пандемониума, Эразмус основал Нуминический Орден Гражданской Магии. Согласно пророчеству самого Эразмуса, у Ордена есть лишь один шанс одолеть врага: последовать за великим чарословом, который прославится как Альцион, или Зимородок [2] .
2
Альцион — лат. halcyon — зимородок. — Примеч. пер.
Дейдре заерзала в кресле.
— Постойте. Разве есть в мире сила, способная уничтожить человеческую речь?
Магистр Океке раздраженно ответила:
— Демоны применят особые чары, так называемые метазаклятия, способные отделять значение языка от формы.
Друидка с недоумением посмотрела на стражницу.
— Магистр Океке имела в виду, — объяснил Шеннон, — что они разорвут связь между означающим и означаемым. Знакомые слова и фразы приобретут совсем другой, неожиданный, смысл. Цивилизация погибнет, а люди станут похожи на одичавших зверей.
— Мне непонятен ваш жаргон, — сказала Дейдре. — Но сама тема интересна. У друидов есть собственное пророчество — так называемое пророчество о Перегрине [3] , где говорится, что демоны сожгут наши рощи и снесут стоячие камни. Ведь именно там, среди священных деревьев и монолитов, хранятся наши тексты, как обычные, так и магические.
— А я всегда думала, что друиды верят в неотвратимость войны Разобщения, — сказала магистр Океке. — И в то, что какой-то грибок уничтожит дральские деревья.
3
Перегрин — лат. falco peregrinus — обыкновенный сокол. — Примеч. пер.
Не переставая улыбаться, Дейдре пристально, словно в первый раз, изучила лицо стражницы.
— Амади
Стражница скривила губы.
— Могли бы и посвятить нас в некоторые обычаи вашего Ордена… Хотя бы в качестве ответного жеста: магистр Шеннон был столь словоохотлив и откровенен, любезно поделившись с вами знаниями о пророчестве волшебников…
— Нет необходимости… — вступился было Шеннон.
— Все в порядке, мне несложно… — Дейдре подняла открытую ладонь. — Тихое Увядание… Как бы перевести с друидского?.. «Перемена», наверное, самое подходящее слово. Да, Тихим Увяданием у нас принято называть перемены в существующем мире, которые друиды заметили несколько десятилетий назад. Не совсем болезнь — скорее, губительное неестественное состояние, затрагивающее всю природу. Доказательства были получены благодаря наблюдениям за увядающими деревьями: в разных человеческих королевствах гибнут одни и те же породы. Причина их увядания обсуждается до сих пор. Некоторые полагают, что это знак и со дня на день начнется война Разобщения. По мнению других, никакой связи с пророчеством тут нет. Впрочем, в одном все друиды едины: накануне войны рощи друидов посетит иноземный чарослов, также известный как Сокол, или Перегрин, и поможет спасти наши священные места, а вместе с ними — и наш язык.
Шеннон кивнул:
— Если верить докладам некоторых наших ученых, в каждом из магических сообществ существует похожее поверье о войне Разобщения, которая уничтожит их языки, и об избранном чарослове, единственном, кто может уберечь их от подобной участи.
Не глядя на Нико, Дейдре кивнула в его сторону.
— И волшебники когда-то считали, что он может стать Альционом?
Магистр Океке подалась вперед, переводя взгляд с Шеннона на Дейдре и обратно.
И хотя лицо Шеннона оставалось бесстрастным, он наколдовал короткую фразу Азуре. Та склонила голову, предлагая хозяину погладить перышки на своей тощей шее. Нико узнал привычный ритуал, который успокаивающе действовал и на птицу, и на старого волшебника.
Наконец Шеннон заговорил:
— В нашем пророчестве Зимородок описан как сирота, чья мать неизвестна, а магическое рождение будет столь мощным, что его ощутят на многие сотни миль вокруг. Избранный должен овладеть нуминусом и магнусом прежде, чем ему исполнится двадцать. Все это совпадает с данными Нико…
Голос старика звенел от гордости, и щеки Нико снова вспыхнули.
Шеннон продолжил:
— Однако в пророчестве Эразмуса ясно сказано, что у Альциона будет врожденный келоидный шрам в форме руны «плетение». У Нико же отметина двойная. Более того, согласно пророчеству, Зимородок должен в совершенстве владеть многими стилями и колдовать умело и по справедливости. Эразмус предсказал, что Альцион искоренит жестокость в королевствах и выкует мощный посох, способный убить возрожденного Лоса.
— Вот потому-то я и не могу быть Альционом, — не выдержал Нико. — Ведь я какограф, мне с трудом даются всевозможные стили и не судьба постигнуть тонкости колдовского искусства. Сперва волшебники думали, мол, это временно и с возрастом пройдет. Но когда выяснилось, что мое прикосновение каждый раз ломает чары, стало ясно, что я не Зимородок…
— Никодимус, — сказала Дейдре, — можешь описать свое магическое рождение?
Нико расположился поудобнее.
— Это случилось во сне, когда мне было тринадцать.