Чаровница из Беккена
Шрифт:
Едва я ступила за порог, меня окружили четверо воинов в одинаковых легких доспехах с гербом дракона Варлейских гор на груди — ума не приложу, как можно в такой холод надевать на себя столько металла! Они держали под уздцы лошадей, но я отказалась ехать верхом — серьезно, никогда в жизни не садилась на лошадь… и меня не стали неволить, хотя я вполне допускала, что кто-то из этих хмурых людей сейчас просто перехватит меня поперек талии и закинет в седло.
Маг-великан молча шел впереди, прокладывая дорогу по замерзшей грязи сквозь опустевший лагерь. Из-за меня мы двигались
Внезапно я поняла, почему девушка, державшая зеркало, так испугалась, когда я протянула к ней руку. Они все бы испугались, сделай я хоть шаг в их сторону! Затравленные, избитые, лишенные достоинства, веры в будущее и чувства безопасности — чего они могли ожидать от меня, невесты своего мучителя? Сочувствия к их бедам? Смешно… вероятно в их глазах избранница Ильсурского ужаса была не меньшим чудовищем.
Все что я слышала о Банагоре оставляло неизгладимое впечатление. Он был не просто жесток, он творил зло изощренно, желая непременно самоутвердиться в превосходстве и жестокости.
Так от чего же я, его суженная, должна была быть иной?
Но другая мысль ужасала меня еще больше — не от того ли Банагор был так любезен со мной, что задумал что-то действительно страшное? И от чего я непременно должна присутствовать при передаче пленных?
Чем дальше мы удалялись от лагеря, тем отчетливее приближался новый шум — лязг металла о металл, людские голоса, звуки животных, множества шагов, смех… Но лишь поднявшись на холм перед стенами Базенора, я наконец увидела его источник.
Тысяча, три… мне сложно сосчитать! Я никогда не видела столько людей в одном месте. На открытом пространстве стояли строем и двигались меж людей, животных, впряженных в повозки и устрашающего вида катапульт, десятки.
Но не только эта река из людей бурлила в долине между мной и Базенором. Справа от строящейся армии дракона, ниже холма развевались сотни сине-желтых знамен. Не меньше полусотни конников замерли в ожидании окончания переговоров. То были не люди Генриха — у Розамундского королевства штандарты были окрашены в пурпур и золото.
Неужели кто-то из соседей Генриха несмотря ни на что осмелился кинуть вызов Банагору?
Сильная рука легла мне на плечо, едва ли не заставив согнуться пополам. Я испуганно подняла взгляд на пугающее лицо мага-великана.
— Пойдемте, госпожа. Мой вам добрый совет — никогда не заставляйте повелителя ждать. Иных он казнит и за меньшее, быть может и вам однажды не простит.
С тяжелым вздохом я скинула с себя его руку и, подобрав юбки, спешно двинулась вперед, к потоку людей внизу, а точнее большому красно-золотому знамени в центре. Мне казалось, что все внутри меня окаменело и, если дракону даже вздумается ранить свою медлительную невесту, я не пролью и капли крови, потому что вся она нынче лед да песок.
Маг не кривил душой — по одному только взгляду Банагора было понятно, что дракон в бешенстве. В
— Лобелия, госпожа моя. Позвольте же узнать, почему вы посчитали нужным заставить нас всех ждать вашего появления? — Спросил он, жестом указав на воинство у стен позади себя. И тут же обратился к великану, склонившемуся перед ним следом за мной. — Вунигра, друг мой, может хоть ты сможешь ответить, что за напасти заставили вас идти пешими, когда я повелел тебе взять самых быстрых коней?
— Простите, повелитель. — Пробасил тот, смело подняв взгляд. — Госпожа сказала, что не умеет ездить верхом и отказалась даже подходить к животным.
— Так это было ваше решение, моя дорогая?
В этот момент мне было почти физически больно смотреть ему в глаза, но дракон продолжал молчать, ожидая ответа и взгляды всех его слуг вокруг, словно тяжелыми камнями легли мне на плечи.
Я кратко кивнула и уже открыла было рот, чтобы оправдаться, но не этого хотел от меня Банагор. Точнее — он уже получил все, что хотел.
— Ох, Лобелия. Должно быть, это моя вина. Я не успел объяснить тебе суть твоего нового статуса. Позволь же сделать это сейчас. — Он шагнул вперед и слегка наклонился, глубже заглядывая мне в глаза. От страха я забыла, как дышать! — Мое слово, слово твоего господина — это закон. Даже если ты не знаешь, как ездить верхом, если боишься высоты или не умеешь плавать, ты будешь делать именно то, что я тебе велю.
Я видела, как шевелились его губы, тихо произнося те слова, но все они будто звучали внутри меня! Бились о ребра, разносились по телу, следуя за кровью по венам.
— Я просто не могу спустить тебе такое. Даже на первый раз, госпожа моя. — Сказал он с улыбкой и поднял взгляд, посмотрев мне за спину. — Ты. Как тебя зовут, солдат.
Один из тех воинов, что сопровождали меня, подобрался и выпрямился по струнке, громыхнув рукояткой длинного меча о металлический доспех.
— Килиан, мой повелитель.
— Киллиан… Что ж, скажи, ты женат?
— Нет, мой повелитель.
— Хм… быть может, у тебя есть невеста?
— Простите повелитель, у меня нет и возлюбленной. Я живу лишь служением вам. Но… — замялся он, не зная, стоит ли такое говорить. — У меня есть рабыня.
— Ну, по крайней мере ты имеешь опыт общения с женщинами. — Усмехнулся Банагор, подняв волну тихого смеха среди окружавших его воинов. — Скажи же нам, Киллиан, чтобы ты сделал со своей женщиной, если бы она стала перечить или, например, ослушалась тебя?
— Я бы… — неуверенно, точно выдавливая из себя каждый звук, начал мужчина, — должно быть… я бы отвесил ей оплеуху, мой повелитель. Если бы проступок не был серьезен…
— Ох, нет! Что ты, Киллиан, мы всего лишь заставили трусливого короля дольше понервничать. — Отмахнулся Банагор. — Ну, что же. Снимай перчатку и отвесь своей госпоже оплеуху, как ты, вероятно, умеешь. Уж наверняка натренировался, на Розамундской рабыне-то. Я слышал девки здесь сплошь своенравные. — Добавил дракон, вызвав новые смешки и даже откровенный хохот среди верных слуг.