Чаровница
Шрифт:
Сама мысль об их расставании не вызвала у нее никакого сожаления. Как давно она знает Рэнда? Совсем недавно!
Нет, Сесили должна перестать называть его по имени, даже мысленно. Тряхнув головой, она заставила себя вернуться к главному – к письму, которое разыскивала.
Ну куда же оно могло подеваться? Среди множества других писем к Джонатану, деловых, от друзей, родственников и даже любовниц – Сесили поморщилась – его не было. Оно как в воду кануло.
Более того, среди корреспонденции Джонатана вообще не было ее писем, что было хуже всего. Неужели их кто-то вынул? Может, сам Джон? Может, он отложил их, спрятал в другом
Но, чтобы быть уверенной, надо проверить здесь все до конца, со слабой надеждой все-таки их найти.
Однако Сесили слишком увлеклась. Было уже далеко за полдень, и, вероятно, леди Арден начала тревожиться, куда запропастилась ее подопечная.
– Ашборн, мне надо с вами переговорить! – Без стука и приветствия Норланд ворвался в библиотеку, где Ашборн уже почти закончил обсуждать со своей домоправительницей меню предстоящего ужина.
– Благодарю вас, миссис Джастин. Ступайте, если понадобитесь, я вас позову. – Ашборн встал и повернулся к Норланду. – Почему бы нам не поговорить о том, что вас волнует, мой дорогой друг, в галерее? Жаль, что сегодня скверная погода, а то бы я предложил вам прогуляться по парку.
– Что? Ах да, конечно.
– Вы заперли себя почти на весь день в четырех стенах вашей комнаты. Это никуда не годится.
Ашборн и Норланд шли мимо семейных портретов, на которых предки Ашборна с таинственным видом смотрели прямо перед собой, словно молчаливые участники их разговора.
Норланд энергично закивал головой:
– Да-да-да, а что мне было делать? Как только я услышал о приезде Гримшоу, я сразу понял, нельзя терять ни минуты, если я хочу подойти во всеоружии к разговору с ним. К деловому разговору, прошу заметить.
– Я очень хорошо вас понимаю, – отозвался Рэнд. – Надеюсь, вам подали все, что вам было необходимо?
– Да-да, благодарю вас. С вашей стороны было очень любезно послать сэндвич. Когда я работаю, то забываю обо всем.
– В том числе и о вашей невесте, – пробормотал Ашборн. Норланд удивленно посмотрел на него, а затем рассмеялся – резко и неприятно.
– Ах вот вы о чем. Леди Сесили и я прекрасно ладим друг с другом. Она не хочет, чтобы я все время вертелся возле ее юбки. Более того, я бы сказал, ей совсем не по душе мое присутствие поблизости.
– А что бы вы хотели, Норланд? – Ашборн вопросительно изогнул брови. – Я полагал, что вас вполне устраивает положение холостяка. Признаюсь, ваша помолвка поразила меня.
Веселое, насмешливое выражение на лице Норланда исчезло, и он стал более серьезным.
– Знаете, я сам, хм, был несколько озадачен.
– В самом деле? Довольно интригующее признание.
– Давнее соглашение между нашими семьями, – вздохнул Норланд. – После того как умерла моя первая жена, упокой Господь ее душу, я подумал… В общем, я и думать забыл о том, что родители Сесили по-прежнему считают договоренность между нашими семьями действительной. Как-никак я уже побывал в браке, кроме того, у меня подрастают двое сыновей.
– А-а, – понимающе протянул Ашборн. Теперь ему стало все ясно: Норланд пал жертвой представлений о долге перед взятым обязательством, весьма условных представлений, потому что уже мало кто в обществе придерживался прежних воззрений о помолвках новорожденных,
– Полагаю, что как моя, так и ее жизнь нисколько не изменится после нашего бракосочетания. Открою вам маленькую тайну. Мы уже обо всем договорились.
– Неужели? – как можно равнодушнее произнес Рэнд, сцепив пальцы у себя за спиной. – А мне казалось, что после женитьбы жизнь у людей резко меняется. Впрочем, не мне судить об этом, в отличие от вас я ни разу не был женат. М-м, а у леди Сесили хорошие отношения с вашей матерью?
– Что?! – Норланд быстро оглянулся через плечо, словно опасаясь, что его мать выскочит откуда-то сзади и начнет пенять ему на Сесили. – Да, характер у моей матери тяжелый. Она говорит, что умрет, но заставит леди Сесили ходить по струнке.
– Неужели так и сказала? – удивился Рэнд, втайне очень жалея, что Сесили не слышит это. – И как вы полагаете, удастся ли ей этого добиться?
Норланд потер переносицу:
– Что я могу сказать? Пожалуй, лишь одно: кто их, женщин, разберет? До сих пор ничто не могло удержать мою мать от того, что она задумала. Она грозная леди, с ней шутки плохи.
– Ваша невеста – достойный противник.
– Да-а? – В голосе Норланда слышалось сомнение.
Сесили, наверное, не подозревала, какое ярмо сулило ей замужество, что она должна будет сражаться за свою свободу с герцогиней. Если она собирается жить так, как ей хочется, тогда придется вести войну за Норланда с его матерью, вырвать его из-под влияния герцогини. Рэнд очень сомневался в том, что у Сесили достанет терпения и нервов, чтобы выстоять в столь необычном единоборстве.
– Хотя не думаю, что они будут часто видеться друг с другом, – не без радости заметил Норланд. – Сесили будет жить в Лондоне, в небольшом, но уютном доме. Она не будет вмешиваться в дела моей матери, в управление поместьем и фамильным особняком, и все будет гладко, и не будет никаких ссор и разногласий.
– Понятно.
Теоретически такое разрешение более чем возможных разногласий казалось удачным выходом, по крайней мере в теории. Но на практике? Оно могло обернуться неразберихой и, как следствие, неприятностями. Рэнду доводилось видеть, к каким незавидным результатам приводят подобные браки. Раздельное проживание супругов не обещало никакой определенности, хотя Сесили, по-видимому, считала, что их отдельная жизнь – раз и навсегда решенное дело. Вероятно, она предвкушала свою будущую независимость, но забывала о том, что ее муж находится под пятой у матери, вскоре после свадьбы она запросто могла столкнуться с ограничениями, которые сводили на нет всю ее свободу.
Рэнд дружески похлопал Норланда по плечу:
– Незавидная вас ждет жизнь, дружище. Просто собачья.
Норланд вскинул голову и нахмурился:
– Что за ерунду вы говорите, Ашборн? С чего вы это взяли?
– Вы окажетесь между молотом и наковальней. Ваша мать будет хотеть одного, а леди Сесили – совсем другого. Милостивый боже, у вас не будет ни минуты покоя!
Рэнд, не жалея красок, начал рисовать будущую семейную жизнь Норланда, мрачную и унылую, указывая всевозможные случаи, когда столкновения и ссоры между герцогиней и Сесили будут неизбежны.