Чарусские лесорубы
Шрифт:
— Ну, вылезайте, пойдемте ко мне.
— А мы домой едем, — отказалась Лиза, — машина должна пойти туда.
— Никуда не поедете, вылезайте… Есть договоренность с директором леспромхоза, вы останетесь работать на Чарусском лесоучастке.
— Кто это решил? Вот так так! — удивилась она.
— Об этом разговор будет завтра, девушки. Вам надо поесть, отдохнуть. Идемте ко мне. Я вас давно жду. Хотите, будем пельмени стряпать?
— Мы недавно ели, спасибо.
Лиза стала отговариваться,
— Айда, пельменей беда как хочется.
— Ну и ступай, — передернула плечами Лиза.
— Брось волынку тянуть, — шепнула Паня. — Вылезай!
— Надо, так вылезай сама, — отрезала Медникова.
— И вылезу.
Подхватив свой чемодан, Паня подала его Зырянову. Потом подхватила чемодан подруги, но та отстранила ее.
— Не лезь, куда не просят!
Зырянов был огорчен. Он никак не мог понять Лизу. Что с ней произошло? Почему она опять дичится его?
— Лиза, вы на меня обижаетесь?
— Зачем мне на вас обижаться?
— Ну, тогда пойдемте ко мне запросто. Я вас давно жду, приготовился к встрече.
— Айда, Лизка, сходим к нему, хоть посмотрим, как он живет! — сказала Торокина и начала подружку выталкивать из кузова. — Меня Гришка Синько ждет, и то я не спешу.
— Давайте руку, Лиза! — уговаривал Зырянов.
Девушка наконец согласилась. Стоя на тугом колесе и держась за борт кузова, она окликнула одного из курсантов:
— Епифан, Мохов!
Широкоплечий парень, сидевший калачиком в углу кузова, опустив голову на колени, встрепенулся.
— Ты уже спишь, что ли, Епифан?
— Нет, не сплю, — ответил парень, смахивая рукавом сладкую слюнку.
— Не спишь? А мух ловишь… Возьми-ка мой чемодан. Отнесешь потом в общежитие.
Мохов взял Лизины пожитки, поставил в свой угол и хотел на них сесть.
— Не садись, раздавишь, медведь! — забеспокоилась Лиза.
Парень покорно опустился на пол рядом с чемоданом.
— Возьми и мой, Епиша, — попросила Торокина, закинув на борт машины свой ящичек.
Епифан локтем столкнул его обратно.
Лиза взяла у подружки ящик и приказала Мохову поставить его вместе со своим чемоданом. Тот беспрекословно подчинился.
В квартире Зырянова топилась чугунная печка-боковушка.. Девчата сразу скинули фуфайки и подошли к ней греть руки.
— Озябли? — спросил Зырянов, поднося им по стопке кагора.
Паня взяла стаканчик, выпила.
Лиза отказалась.
— А теперь давайте стряпать, — засуетился Борис Лаврович. Он выставил на кухонный стол мешочек с мукой и кастрюлю с мясным фаршем. — Вот вам все, орудуйте.
Умывшись, девушки подошли к трюмо, распустили косы и начали расчесывать. Волосы у Лизы были длинные, волнистые,
Паня долго еще стояла у трюмо, расчесывая свои реденькие волосы, потом собрала их в кучу, свернула, винтом, положила шишкой на затылок, закрепила шпильками; взяла со столика одеколон, смочила волосы, кофту; пригладила белые, еле заметные брови и начала растирать мелкие морщинки, сбежавшиеся на лбу.
— Панька, хватит кокетничать! — крикнула Лиза. — Иди стряпать.
Пока подружка охорашивалась перед зеркалом, Лиза успела замесить крутое тесто, разделать его на палочки, нарезать колобки.
На кухню Паня вошла важная и надушенная. Скалки раскатывать сочни не было. И она начала орудовать бутылкой. Кастрюля с фаршем стояла у Лизы на коленях. Зачерпнув чайной ложечкой жидкое мясо, она клала его в сочень, ловко защипывала полукружком и клала на край стола на разостланную газету. Зырянов сидел с нею рядом и тоже делал пельмени.
В разгар этой работы вошла Нина Андреевна. Борис Лаврович вытер руки и пошел ей навстречу, помог раздеться.
Войдя в кухню. Багрянцева поздоровалась.
— Познакомьтесь, девушки! — молвил Зырянов из-за плеча вошедшей. — Нина Андреевна, врач! Наверно, знаете?
Лиза поздоровалась. А Паня смолчала, ниже нагнулась над столом, со всей силой нажала на бутылку, раскатывая сочни до дыр.
— Панька, ты с ума сошла! — Лиза держала на ладошке худой, тонкий, как кисея, сочень.
Нина Андреевна прошла в комнату, вернулась оттуда со стулом, поставила возле Лизы, постлала на колени полотенце.
— Я вам помогу.
— Пожалуйста! — сказала Медникова, подставляя колени с кастрюлей ближе к Нине Андреевне.
Смуглая, разрумянившаяся, с большими искрящимися глазами и темной родинкой на губе, Лиза выглядела очень привлекательно. Багрянцева невольно залюбовалась ею. «Да, она действительно красавица».
Потом спросила, чтобы завязать разговор:
— Как, девушки, закончили учебу?
— Ничего! — уклончиво ответила Лиза.
— Кто-то из вас отличник?
— Вот она, — кивнула Лиза на Паню, явно пошутив.
Торокина косо глянула на подругу, но ничего не сказала, только больше стала делать неудачных сочней: они у нее получались то квадратные, то длинные, как ленты.
Когда пельмени были настряпаны, Борис Лаврович положил руку на плечо Лизе и шутливо распорядился:
— Будешь сегодня хозяйничать в доме!
Девушка сперва смутилась, а потом, с озорной мыслью, решила разыграть новую и непривычную роль молодой хозяйки. Что, в самом деле, стесняться этой Нины Андреевны? Да и Зырянова самого?