Чарующая бесполезность
Шрифт:
Гости засуетились по кухне. Домработница, забыв про болезного, указывала то на тарелки, то на холодильник, то на духовку. Вскоре гостиная наполнилась ароматами чудесных блюд. Все расселись напротив табличек со своими фамилиями и принялись, не торопясь, за разговором, ухаживать друг за другом, подкладывать и подливать. За едой Гульбанкин предпочитал красное вино. Именно после болезни врачи рекомендовали выпивать немного красного, которое помогало быстро восстанавливать силы после долгого недуга. Раньше Эдуард употреблял водку особенно зимой, летом в жару мог выпить несколько кружек пива за раз, зато сейчас он не пил ничего кроме зелёного чая, чистой воды и красного вина и со временем это вошло в привычку. Один питерский дилер поставлял ему одну и ту же марку итальянского напитка. Эдуард знал, что его гости предпочитают кто виски, кто водку, а для дам на столе стояло шампанское «Брют» и белое вино. Хозяин налил в свой бокал рубиновый напиток и потряс бутылкой, предлагая отведать всем желающим, хотя знал, что под рыбу лучше идёт белое вино, да и красное в этой компании предпочитал только он. Но, неожиданно, Светочка, оттопырив кокетливо мизинчик, протянула
– Эдик налей мне. Белое мне показалось слишком сладким для рыбы и немного отдаёт уксусом.
– С удовольствием.– Он наполнил бокал женщины и услышал, как в кармане затрещал сотовый. Он поставил бутылку на стол и достал телефон.– Извините меня. Продолжайте, я вернусь через мгновение.
Эдуард Аркадьевич отсутствовал буквально две минуты, а когда вернулся то не сразу понял, что произошло. За круглым столом сидели его друзья с немым ужасом на лицах. Эдик обвёл глазами присутствующих и наткнулся на обмякшее тело своей бывшей жены и бурое пятно на белоснежной скатерти. Вдруг все как бы очнулись от ступора.
– Наверное сердце прихватило.– Марина подскочила, громко уронив стул.
– Надо вызвать скорую.– жена Переверзева Ирина лихорадочно рылась в сумочке, путалась в отделах и подкладке в поисках телефона, и никак не могла его нащупать трясущимися пальцами.
На шум из кухни выскочила домработница, встала в дверях подперев кулаками бока и завертела головой, не понимая что происходит.
Гульбанкин приложил руку к артерии на шее и через пару секунд повернулся к испуганным гостям. Голос его заметно дрожал:
– Она мертва.– с этими словами он метнулся в прихожую и на городском телефоне набрал ноль два.
Глава 3.
За месяц до происходящих событий, в конце мая, рядом с посёлком Свияга в тридцати километрах от Питера случилось вот что. Рано утром двое братьев отправились на рыбалку. С вечера накопали червей и приготовили удочки. Одному исполнилось одиннадцать, второму пятнадцать, парни уже взрослые, и мать без боязни отпускала одних на реку, тем более старший всегда приглядит за малым. А через какое-то время прибежали оба, как угорелые истошно вопя. И всё буквально, как у Александра Сергеевича Пушкина:
«Прибежали в избу дети
Второпях зовут отца:
«Тятя! Тятя! Наши сети
Притащили мертвеца».
И дальше всё, как по-писанному– отец, услышав небылицы, отмахнулся от ребят, он уже опаздывал на работу и тащиться через всю деревню к реке просто не имел времени. Но мальчишки дико вращали глазами, жестикулировали, а младший даже подвывал от страха. На крик вышла мать из сараюшки, где давала корм курам.
– Сходил бы ты, отец, может и правда, что ребята говорят.
Отец снова сердито махнул рукой, но к тому месту следом за сыновьями потрусил. С высокого берега он ничего не рассмотрел, но спустившись к самой кромке воды, в зарослях камыша, сначала увидел белую руку с синими ногтями, а потом и всё тело в тёмной от воды одежде. Лицо утопленника распухло и оскалилось. Отец гавкнул на ребятишек, чтобы не приближались, а те и не совали свой нос, стояли на холме трясясь от страха, достаточно того, что младшего, когда зашёл в воду, чтобы отцепить от коряги крючок, покойник коснулся холодной рукой. И всё опять, как у классика: решил мужик оттянуть покойника за ноги из кустов на середину реки и отправить по течению дальше. Пусть его кто-нибудь другой обнаружит, а ему на работу пора. Ведь вцепятся полицейские мёртвой хваткой и целый день насмарку, на работе получит выговор, поди потом, доказывай, что да как. Уже в воду зашёл, да только как представил, что руками затронет безвольное, холодное тело, к его горлу подступила тошнота. Он хлопнул себя по карманам– телефон остался на кухонном столе. Тогда повернулся и крикнул сыновьям чтобы бежали в дом и вызывали полицию, а сам остался сторожить уже безвредное тело. На работу он так и не попал, но в полиции выдали документ, удостоверяющий, что прогулял он не по своей воле. Местный участковый вызвал опергруппу из района, они прибыли на место преступления быстро. Следователь долго и дотошно допрашивал отца и сыновей, но сказать им было нечего кроме того, что покойника видят в первый раз, да и, похоже, дядька не из их посёлка, если не приехал к кому-то в гости. Здесь все друга знают, но этот не поселковый. Может только с закрытого, коттеджного района, который раскинулся в паре километрах от Свияги и закрылся от внешнего мира забором и шлагбаумом. На вопрос следователя почему мужчина, обнаруживший труп так думает, тот ответил просто:
– В это время дожди идут день, через день и наши местные всё больше в резиновых сапогах или кирзачах ходят, а у этого на ногах,– мужик махнул головой в сторону уже лежащего на берегу утопленника,– ботиночки шик и колечко на мизинце финдиперсовое.
И ведь прав он оказался, подумал следователь-в посёлке самая большая шишка это председатель поселкового совета, управляющий фермой, директор лесопилки и владелец магазина, но ни у того, ни у другого, ни у третьего даже не хватило бы фантазии, средств и возможностей приобрести туфли ручной работы с позолоченными пряжками и кичливо напялить на мизинец золотое кольцо с крупным рубином. Документов при покойнике не оказалось, и в морге он числился как неопознанный. Отпечатков пальцев данного гражданина в полицейской базе данных не оказалось. После вскрытия патологоанатом предоставил письменный отчёт в котором значилось, что утопленник вовсе и не утопленник, а отравленник, потому что воды в лёгких нет. Ему вкололи яд дитилин,а в воду бросили уже мёртвое тело. В реке он находился около двух суток. Мужчине на вид сорок пять– пятьдесят лет, брюнет, несколько коренных зубов из дорогой металлокерамики, такие делают или в Европе, или в Израиле. Больше никаких примет. Эксперты даже предположить не могли в каком месте по реке могли сбросить труп. Целую неделю не прекращались ливни, река поднялась и покойник мог болтаться в одном месте, а
– Так он кто? Еврей или мусульманин?– опешил от такой новости следователь.
– Наша наука не научилась распознавать национальность и вероисповедание покойников, поэтому предположить можно и то и другое. А может операция проводилась по медицинским показателям, что тоже не исключено. Мужчина имел смуглую кожу и тёмные волосы, богатую растительность на груди и спине, так сказать повышенную волосатость, к какой предрасположены жители южных, тёплых районов и стран.
Следователь выходил из морга озадаченный, но его удивило ещё больше замечание в след.
– Опять чуть не забыл. В кармане рубашки я обнаружил размокший квадрат тонкого картона, но кое-как получилось определить– это игральная карта валет пики.
Следователь прикинул в голове, что убить могли за карточный долг, но рыбы такого масштаба не плавают в их захолустье, такие обитают в петербургских карточных притонах. Да что значит карта, никакого смысла в этом нет. Так решил следователь из района, отправил запросы во все инстанции с просьбой помочь определить убитого, но время шло, а результатов никаких. Осталось надежда на то, что родственники, друзья или близкие кинутся на розыски покойного картёжника, вот тогда и проясниться что это за фрукт в дорогих штиблетах.
Шапошникову исполнилось тридцать девять лет. Больших высот по службе он не достиг, самое главное и не рвался. Он оказался тем редким солдатом, который не мечтает стать генералом, и вовсе не потому, что у него отсутствовало честолюбие. Сергей прекрасно понимал– чем выше он поднимется по служебной лестнице, тем больший груз взвалит себе на плечи, тем дальше окажется от реальных дел. Его устраивало то, что в Управлении он руководит отделом по раскрытию тяжких преступлений. Собственно не отдел, а отдельчик, в котором числилось три человека вместе с ним. Один товарищ находился в отпуске, поэтому упирались они вдвоём. Рабочий день закончился. Рафик, прыгнув в автомобиль, отправился на поиски квартиры, которую можно снять по приемлемой цене. Он находился в состоянии развода со своей женой и пока мыкался по углам. То квартировал у Шапошникова на даче до тех пор, пока туда на лето не перебралась его жена с ребёнком и пенсионеры родители. Какое-то время скитался у друзей, но со дня на день должна приехать женщина из-за которой и случился развод, поэтому кровь из носа, а жильё надо снять. Они познакомились почти год тому назад, но сразу не решились разрушить ту жизнь которая произошла до встречи. И у неё, и у него имелась семья, только Рафик, как мужик сильный и честный нёс ответственность за двух сыновей, поэтому развод происходил мучительно и долго. Он хотел чтобы сыновья постепенно привыкали к мысли, что жить будут не вместе, но он никогда и ни за что не оставит их без присмотра. Рафик очень боялся, что обиженная жена начнёт закатывать истерики с битьём посуды или устроит торг и шантаж самым драгоценным– сыновьями. Она и устроила. Всё, как положено в нормальных семьях при разводе– и грохот от разбитых тарелок, и рассказы детям, какой их папка подлец. Хорошо разлучница под руку не попалась, а то бы и её лохмы повыдёргивала, как в общеизвестном, замечательном фильме «Любовь и голуби». Но бесновалась оскорблённая женщина недолго, вскоре угомонилась, особенно, когда поняла, что муж её помимо ежемесячных алиментов оставляет всё и домик в деревне, и трёхкомнатную квартиру в Санкт-Петербурге, а забирает лишь небольшой чемодан с вещами и далеко не новую машину. Уже потом Рафик узнал, что у жены давно появился хахаль, и она начала крутить с ним тайный роман за год до объявленного мужем официального расставания. А скандалила и шумела от того, что так положено. Но кем положено, недоумевал про себя Рафик, наверное гастрономом, в котором трудилась мать его детей, но можно же развестись тихо и интеллигентно, но опять же товарки по гастроному неправильно поймут. Но Рафику до этого уже не было никакого дела. Он перестал нормально питаться, стал много курить, спал с телефоном у уха, чтобы не пропустить звонок, в конце концов позвонил любимой женщине и поставил ультиматум– или приезжай по-хорошему, или сам приеду и заберу тебя. Она ничего не ответила, а на другой день прислала СМС с номером рейса, которым прилетает в Санкт-Петербург. И вот сегодня Рафик мотался по городу и говорил сам себе, что всё потом, убийства, смерти, расследования, улики, всё потом. Сейчас главное создать хоть карточный домик, куда он приведёт любимую женщину, а потом они по маленькому кирпичику, камешку, песчинке выстроят, как у Владимира Высоцкого:
«Дом хрустальный на горе для неё,
Сам, как пёс бы так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!»
А Шапошников, вместо того чтобы поехать прямиком домой, забросил на плечо спортивную сумку и пешком направился в клуб «Атлетико». Его внутренняя борьба курящего с некурящим кипела нешуточными страстями. Постоянно хотелось что-то засунуть в рот. Он непременно что-то жевал, грыз семечки, катал во рту гладкие, фруктовые леденцы, дул пузыри и щёлкал «Диролом» и «Орбитом». От этого Серёга почувствовал, что набирает в всесе и приказал себе как можно больше ходить пешком, меньше жрать и заняться спортом. В раздевалке стоял гвалт. Группа мальчишек после тренировки переодевалась и с шумом, мелькая голыми пятками, спинами и задами, неслась в душ, поэтому Шапошников не сразу услышал звонок телефона. Он уже переоделся в спортивную форму и собирался подняться в тренажёрный зал, но этот звонок поменял все его планы. Это оказался знакомый криминалист, с которым Сергей давно приятельствовал и часто обменивался информацией. Товарищ сообщил, что произошло преступление, которое может заинтересовать коллегу. Хотя доктора скорой, которые приехали на вызов, констатировали смерть, но не совсем уверены в причине.