Чары кинжала (Дэверри - 1)
Шрифт:
Гнев и страх не дали Лиссе заснуть: всю ночь ее преследовали кошмары. Она очнулась глубокой ночью, услышав странный шум снаружи, за стеной башни. Пока она лежала, пытаясь определить, что это за звуки, дети, смеясь, вбежали в комнату.
– Мама, папа! Смотрите, какой ветер!
– закричал Адерин.
– Скоро будет дождь!
Гверан проснулся, ворча, Акерн вскарабкался на кровать.
– Тучи, тучи, тучи, папа, - запел он.
Адерин схватил Лиссу за руку и потащил к окну. Она увидела в небе скопление грозовых туч. Их гнал стремительный северный ветер. Она ощутила его холод. Двор был полон
– Вот видишь, Аддо, - сказал Гверан, - лошадь не была напрасной жертвой.
– Не жрецы сделали это, - засмеялся Адерин, - а Невин.
Лисса сначала подумала, что он имеет в виду - "никто", но потом вспомнила о травнике.
– Послушай, при чем тут Невин?
– Я видел, как он это делал, - похвастался Адерин.
– Во сне.
– Дурак, - сказал Акерн, улыбаясь.
– Папа, Аддо глупый, правда?
– Тс-с!
– успокоил его Гверан.
– Не имеет значения, кто вызвал дождь. Главное, что он спас нас.
Лисса улыбалась. Блайсбир не будет голодать этой зимой. Она обернулась и не спеша оглядела двор. Опять этот Таник!.. Он смотрел на нее, и вода стекала по его лицу и волосам. Внезапно у нее перехватило дыхание, и она ощутила дрожь. Этот парень наводил на нее ужас. Она крепко сжала руку Акерна.
– Пора домой, - проговорила Лисса.
– Пойдемте скорей сушиться.
Но было уже поздно, Гверан также увидел Таника и с ненавистью смотрел на своего врага. Лисса поняла, что он жаждет крови.
Ливень шел три дня подряд. Жизнь переместилась в башню и сосредоточилась в большом зале. Лорд Мароик пил со своим отрядом, а бард пел, развлекая мужчин. К большому огорчению Касы, Лисса настояла на том, чтобы оставаться в своих покоях, и Касе приходилось сидеть в затворничестве вместе с ней. Наконец, на третий день, Касе стало так скучно, что она начала действовать.
– Пожалуйста, госпожа, разве мы не можем спуститься в зал? уговаривала Каса.
– Мы тоже можем послушать, как поет ваш муж.
– Я не пойду, но если тебе хочется, можешь идти.
– О, спасибо!
– Каса весело сложила свое шитье в рабочую корзинку.
– Вы уверены, что вам не хочется развлечься?
– Я не хочу. Там одни мужчины, - Лисса отвернулась.
– В зале очень шумно, а у меня болит голова.
Каса сбежала по лестнице вниз в большой зал и пристроилась на соломе возле камина для слуг. Одна из ее подруг была уже там и слушала, как бард поет балладу о любви - любимую балладу Касы. С того места, где сидела Каса, хорошо был виден обеденный стол, и она видела широкую спину Таника всего в нескольких шагах от себя. Но ей показалось, что он сейчас на другом краю земли. Каса все чаще в душе проклинала его, потому что он всегда был холоден с ней, в то время как большинство мужчин считали ее красивой. Когда Гверан сделал
– Танно спрашивал меня о тебе, - сказала она.
– Точнее, где твоя госпожа... но это ведь одно и то же.
И тут вдруг Каса задумалась: действительно ли это одно и то же? Когда Таник гулял с ними, он старался обращаться к госпоже, а не к служанке. "Впрочем, он не посмеет приставать к жене барда, - подумала Каса.
– И кроме того, я красивее ее". Она с вожделением смотрела на широкую спину Таника и жалела, что женщины не всегда понимают, о чем думают мужчины.
На следующий день погода наладилась. Лисса поручила Касе сходить с Адерином на ферму - навестить матушку. Адерин беседовал с травником, Каса проводила время на кухне, с удовольствием сплетничая о своих сестрах, которые все были уже замужем. Это ее огорчало, потому что было несправедливо: самая красивая из них, она еще не нашла себе супруга. Размышления об этом натолкнули ее на одну мысль. Она вышла из дома и направилась к сараю травника. Невин и Адерин вскапывали землю возле стены, чтобы посадить траву.
– Добрый день, - сказал Невин.
– Что, Адерину уже пора домой?
– Нет еще. Я просто хотела поговорить с вами, меня интересуют некоторые травы.
Невин пригласил Касу в сарай и предложил ей сесть, а сам прислонился к стене. Каса заметила, что он обращается с ней вежливее, чем Таник. Жаль, что она не могла сказать ему об этом, чтобы он поревновал.
– Я слышала, что вы можете приготовить любовный настой. Я не могу много заплатить, но моя госпожа иногда дает мне денег.
– Девушке с твоей красотой не нужны никакие ухищрения, - строго сказал Невин.
– Опаивать парня дрянью - это грязное дело. И кроме того, на зелья никогда нельзя рассчитывать.
Каса расстроилась. Грязь ее не смущала, но она не видела нужды бросать свои деньги на ветер.
– Теперь скажи-ка, - продолжал Невин, - Таник с тобой так же холоден, как со всеми?
Каса не могла понять: или старик владеет двеомером, или у нее на лице все написано. Она решила, что последнее вернее, и ее щеки покраснели от стыда.
– Поймите, - сказала она, заикаясь.
– Это так скверно - любить человека, который тебя никогда не полюбит.
– Конечно. Но Таник будет плохим мужем, даже если ты добьешься его. Он тяжелый, равнодушный человек.
– О, кое с кем он не так холоден, как со мной.
– Правда?
– Невин участливо улыбнулся ей.
– Я, кажется, начинаю понимать, что тут дело в ревности.
– А разве это справедливо, что он увивается за женщиной, у которой уже есть муж, и кроме того, он даже не нравится ей.
– А теперь послушай, девочка. Если Таник принадлежит к тем людям, которые пристают к замужним женщинам, то ты явно могла бы отыскать себе парня получше. Я...
– Неожиданно старик заколебался, посмотрел на нее пристальным леденящим взглядом.
– А что за замужняя женщина? Твоя госпожа?
Испугавшись, Каса подумала было соврать, но эти холодные глаза, казалось, проникали в самую душу.
– Да, - сказала Каса, заикаясь.
– Но, сударь, она не видит его, это правда. Она никогда не изменит своему мужу. Только, ради всех богов, не говорите об этом Гверану, ладно?